Уинстон Черчилль - Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Смерть Бэкингема стала для молодого короля сокрушительным ударом. Он так и не простил Элиота, чьи обличительные речи толкнули, по его мнению, Фельтона на преступление. В то же время убийство министра в огромной степени облегчило его положение — гнев парламента утих. Кроме того, в его семейной жизни впервые наметились перемены. Прежде Карл находился под моральным и интеллектуальным влиянием Бэкингема, милого друга детства и юности, которому он поверял все свои самые сокровенные мысли. На протяжении трех лет его отношение к королеве было холодным и отчужденным. Говорили даже, что он ни разу не исполнил супружеский долг. Карл отправил на родину всех ее французских слуг, что доставило королеве огромное огорчение. Смерть Бэкингема стала рождением его любви к жене. Впереди их ждала буря, но отныне супруги шли навстречу ей вместе.

Хотя парламент выделил королю пять субсидий, в его распоряжении оставался еще один источник влияния на монарха — таможенные сборы. По истечении года, на который распространялось действие ограничений, парламентская партия оказалась перед фактом, что король продолжает делать то, что было обычаем на протяжении многих предшествующих правлений. Против тех, кто отказывался платить таможенные сборы, использовались такие меры, как опись имущества в счет долга и тюремное заключение. Все это рассматривалось как неуважение королем «Петиции о праве» и его намерение нарушать ее. После того, как были отпечатаны копии «Петиции», стало ясно, что к ней приложен первый, уклончивый, ответ короля, а не второй, содержавший недвусмысленное ее признание. Экспедиция в Ла-Рошель закончилась неудачей: французам удалось не допустить английские корабли в бухты, ее заграждения выстояли, и отчаявшиеся гугеноты в конце концов сдали город французскому королю. Столь печальный исход вызвал горечь во всей Англии.

Таким образом, когда в начале 1629 г. парламент собрался снова, недостатка в критике в адрес внутренней и, внешней политики короля не было. Поводом для столкновения стали религиозные вопросы, причем палата общин проявила непримиримость в отношении официальной церкви, а долгие дебаты по поводу мягкости и слабости законов, применяемых против католиков, только накалили страсти. Именно обсуждение церковных дел сплотило пуритан, при всей своей нетерпимости страстно стремившихся очистить коррумпированную, на их взгляд, англиканскую церковь, и защитников свобод английского народа. Они образовали большинство в парламенте. Палата общин приняла пространную резолюцию, где заявила, что тот, кто содействует папистам, кто собирает или помогает собирать таможенные пошлины до принятия парламентом соответствующего решения и даже тот, кто платит их, является врагом общества. Все обвинения, выдвигавшиеся прежде против Бэкингема, были переадресованы теперь государственному казначею Ричарду Уэстону, которого назвали папистом и чуть ли не иезуитом, занимающимся незаконным сбором налогов. В итоге палата общин решила принять так называемую Ремонстрацию — протест против беззаконных действий короля. Второго марта 1629 г. спикер Джон Финч, незадолго до этого перешедший на сторону короля, объявил, что король приостанавливает заседания парламента до 10 числа. Разумеется, это было сделано намеренно, с целью сорвать вынесение Ремонстрации. Нижнюю палату охватил гнев. Когда спикер поднялся, чтобы уйти, его заставили вернуться и насильно усадили на место. Двое крепких депутатов, Дензил Голлиз и Бенджамин Валентайн, удерживали его за руки. Двери забаррикадировали [76] Это сделали для того, чтобы не мог войти посланный королем пристав палаты лордов, который был обязан взять со стола спикера жезл. Согласно парламентской традиции, это означало конец заседаний. — Прим. ред. , и Голлиз прочел Ремонстрацию по памяти, после чего документ был принят [77] Ремонстрация объявляла врагами государства католиков и арминиан, а также всех тех, кто взимает или платит таможенные сборы. — Прим. ред. . Двери открылись, и парламентарии беспорядочной и шумной толпой устремились из зала. Прошло немало времени, прежде чем некоторые из них снова встретились в Вестминстерском дворце [78] Вестминстерский дворец — традиционное место заседаний английского парламента с 1547 г. — Прим. ред. . Всем уже стало ясно, что король и представители общин уже ни при каких условиях не смогут работать вместе. На следующей неделе парламент был объявлен распущенным, и начался период беспарламентского правления Карла I.

Распустив парламент и начав править единолично, король не действовал скрытно или постепенно — наоборот, он сразу же открыто заявил о своих намерениях. «Наши частые встречи с народом доказали, — сказал он, — нашу любовь к парламентским институтам, однако последнее злоупотребление заставило нас против нашей воли сойти с этого пути». Далее король, напомнив о своем праве созывать и распускать парламент, провозгласил, что соберет его снова, «когда наш народ яснее осознает интересы и действия короны», а виновные в неповиновении властям «понесут заслуженное наказание».

Личное правление короля повлекло за собой важные изменения как во внешней политике, так и во внутренних делах. Во-первых, нужно было заключить мир с Францией и Испанией. Без поддержки парламента Карл не имел достаточно сил, чтобы продолжать войны в Европе. Добиться мира было нетрудно. Французское и испанское правительства еще до роспуска парламента добровольно вернули пленников, захваченных у Ла-Рошели и в Нидерландах, чем продемонстрировали свое презрение к неудачным военным действиям англичан. Во-вторых, король нуждался в том, чтобы переманить на свою сторону хотя бы некоторых из парламентских лидеров. Правительство долго обсуждало этот вопрос. В те времена лишь очень немногие не искали расположения короны. Одни добивались этого, раболепно пресмыкаясь перед ней, а другие — становясь в оппозицию. Джона Элиота сочли непримиримым, а сэр Генрих Сэвил, Томас Диггз и Томас Уэнтворт казались власти склонными к компромиссу. Диггз подвергался тюремному заключению во имя парламентского дела, но тем не менее после проявленной к нему королевской милости стал лояльнее. Для короля наиболее привлекательной среди парламентских оппозиционеров фигурой представлялся Уэнтворт. В ходе дебатов по принятию «Петиции о праве» он занял сдержанную позицию. Наряду с нападками на правительство в его речах можно было заметить стремление к диалогу с ним. Способности Уэнтворта не подлежали сомнению — как, впрочем, и его амбиции. Он мог либо сокрушить создаваемую королем систему, либо помочь ее становлению.