Уинстон Черчилль - Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Если человек религиозен, то какая проблема в том, что наибольшее удовлетворение ему дает римская или любая другая церковь? При этом Карл по-прежнему считал, что именно англиканская церковь служит главной опорой трону. Вообще ему бы хотелось, чтобы религиозные страсти утихли. Зачем в этом мире затевать конфликты ради мира будущего? Зачем преследовать людей, которые не сходятся с тобой по вопросу о методах получения спасения души? Карл II вполне мог бы согласиться с откровенным заявлением Фридриха Великого: «В Пруссии каждый волен идти в рай своей дорогой». Но король также не собирался навязывать кому-либо свое личное мнение. Одному депутату-квакеру Карл сказал так: «Можете быть уверены, что никто из ваших единоверцев не пострадает из-за своих религиозных убеждений, пока вы живете мирно. В этом я даю вам слово короля».

Кавалерский парламент исправил прискорбное упущение своего монарха. «Кодекс Кларендона» состоял из нескольких статутов, направленных на укрепление позиций англиканской церкви и ущемление прав пресвитериан, республиканцев и католиков. Акт «О корпорациях» 1661 г. обязывал всех лиц, занимающих официальные должности в органах городского самоуправления — корпорациях, — публично осудить Ковенант (что было неприемлемо для пресвитериан), принести клятву в том, что ни при каких условиях они не будут оказывать сопротивления королевской власти (что являлось затруднительным для республиканцев) и минимум раз в год принимать причастие по англиканскому обряду (на что не могли пойти католики). Цель этого акта состояла в том, чтобы обеспечить места в муниципальных корпорациях, из которых и посылались депутаты в парламент от городов, за роялистами и англиканами. Акт «О единообразии» 1662 г. требовал от духовенства признания Книги Общих молитв в редакции, принятой при королеве Елизавете. Он обязывал всех священников заявить о том, что они «целиком и полностью согласны» с Книгой Общих молитв, а всех учителей в школах и университетах — о том, что они «признают литургию англиканской церкви в том виде, как она установлена законом». В результате примерно одна пятая духовенства, всего около двух тысяч священников, отказавшаяся признать акт «О единообразии», была смещена со своих мест.

За этими статутами, имевшими целью чистку рядов духовенства, последовали другие меры. Акт «О тайных молельнях» 1664 г. пресекал проповедническую деятельность неангликанских священников. [124] Акт «О тайных молельнях» налагал наказание за встречи «под любым религиозным предлогом», если в них участвовало более пяти человек. — Прим. ред. «Пятимильный акт» 1665 г. запрещал священнослужителям и учителям, не признавшим акт «О единообразии» 1662 г., приближаться «к любому большому или малому городу [125] Нонконформизм был в городах очень распространен, а горожане часто отличались политической активностью. — Прим. ред. или приходу, где они когда-либо проповедовали или жили», ближе чем на пять миль.

«Кодекс Кларендона» стал воплощением триумфа официальной церкви и роялистов, разбитых на поле боя во время гражданской войны. Последствия его можно найти даже в современной религиозной жизни Англии. Законы против диссентеров способствовали возникновению политических партий. Правительство стремилось с их помощью консолидировать всех сторонников монархии. В то же время оппозиционеры различного толка сблизились друг с другом. Таким образом, Реставрация не привела к национальному урегулированию, а скорее разделила Англию на две части, различные по интересам, культуре и мировоззрению. Конечно, они взаимодействовали друг с другом. Как писал Т. Б. Маколей и позднейшие авторы, поддерживавшие его точку зрения, «существовал большой рубеж, разделявший тех, кого иногда называли "придворной партией", и тех, о ком отзывались как о "сельской партии"». Естественно, что интересы людей, пользовавшихся покровительством власти или надеявшихся на таковое, отличались от интересов тех, кто не мог рассчитывать на подобное отношение. Но наряду с этим различием в политической жизни все резче обозначались линии раздела между консервативными и радикальными традициями, сохранившиеся до нашего времени. Начинается эпоха конфликта между партийными группами, получившими вскоре названия тори и виги [126] Политические партии зародились в начале 1670-х гг. и окончательно оформились в 1679 г. — Прим. ред. . Именно они определяли судьбы Британской империи до Первой мировой войны, в огне которой исчезли все разногласия.

Карл II не несет никакой ответственности за конфликт между консерваторами и радикалами.

На протяжении всего правления он упорно и последовательно стремился к терпимости и миру. В мае 1663 г. король попытался отложить на три месяца введение в действие акта «О единообразии» 1662 г., но епископы и юристы сорвали его планы. В декабре 1663 г. он выступил с первой Декларацией о веротерпимости, в которой провозглашал намерение использовать свою власть для облегчения положения диссентеров. Палата общин, недовольная сопротивлением, оказанным ей королем, решительно запротестовала, заявив, что не допустит, чтобы его действия «законодательно закрепили раскол в стране». В марте 1672 г. король пошел на огромный риск и провозгласил вторую Декларацию о веротерпимости, приостановив преследования всех нонконформистов и рекузантов [127] Рекузанты — английские католики. — Прим. ред. по делам, связанным с религиозными преступлениями. «Действие законов против папистов и нонконформистов не может быть приостановлено иначе, как актом парламента», — последовал твердый ответ палаты общин. Снова усилия Карла встретили ожесточенное сопротивление парламента, который напомнил королю о своей власти в решении религиозных проблем и пригрозил отказать ему в поддержке. Память о Кромвеле была еще слишком жива, и Карл II, как и подобает конституционному монарху, уступил. Защитникам прав парламента следовало бы помнить, что в этот критический период лишь король относился к диссентерам спокойно и сострадательно.

Но, впрочем, Карл II более других нуждался в терпимости и снисхождении. Жизнь двора стала одним непрекращающимся бесстыдным скандалом, тон которому задавал сам король, имевший огромное количество фавориток. Две его главные любовницы, Барбара Вилльерс, ставшая графиней Каслмейн, и Луиза де Керуаль, герцогиня Портсмутская, занимали все свободное время короля, позволяя себе вмешиваться в политику. Женитьба на португальской принцессе Екатерине Браганза, за которой было дано богатое приданое в виде 800 тысяч фунтов и морских баз в Танжере и Бомбее, ни в коей мере не помешала распутным увлечениям Карла. С женой король обращался в высшей степени жестоко — например, заставил ее принять леди Каслмейн в качестве своей первой фрейлины. Утонченная и преданная мужу Екатерина Браганза попыталась этому противостоять и однажды настолько вышла из себя, что у нее носом хлынула кровь и королеву в обморочном состоянии унесли в покои. Обе любовницы Карла вмешивались в дела, опустошали казну, и общество с облегчением восприняло известие о новой пассии короля, женщине из народа, необычайно красивой, с мягким характером, актрисе Нелл Гвин, которую на улицах приветствовали криками «протестантская шлюха». Графиня Каслмейн, Луиза де Керуаль и Нелл Гвин — лишь наиболее известные из фавориток короля. Распутная жизнь Карла позорила христианского монарха и более подошла бы какому-нибудь турецкому султану, который, впрочем, поспешил бы скрыть свои похождения за высокими стенами гарема.