Алан Элфорд - Путь Феникса. Тайны забытой цивилизации

К настоящему времени вся эта дискуссия зашла в тупик. Прежние геологические доводы о большей древности Сфинкса не были опровергнуты, но египтологи оставили этот вопрос, занявшись, по их словам, «более конструктивными проблемами». В то же время настал сезон любителей пересматривать древнюю историю, которые начали выдвигать всякого рода мало чем подкрепленные спекуляции. Из-за отсутствия беспристрастных третейских судей осталась без должного внимания важнейшая научная аномалия, которая могла бы пролить новый свет на проблему генезиса современной цивилизации и религиозной мысли.

Некоторые читатели могут спросить: а из-за чего вся эта суета? Почему бы египтологам просто не принять, что Сфинкса соорудили в эпоху неолита? Почему бы жителям Египта времен неолита не справиться с такой задачей, если считается, что другой, не менее одаренный народ построил укрепленный город Иерихон на Ближнем Востоке примерно в 8000 г. до н. э.?

Известно также, что другая неолитическая народность воздвигла круг деревянных колонн в астрономически важном местечке Стоунхендж в Англии (радиоуглеродная датировка указывает примерно также на 8000 г. до н. э.).

К сожалению, в египтологии не все так просто, и новая датировка создания Сфинкса может повлиять также на датировку соседних пирамид. Прежде всего проблема в том, что египтология — сложившаяся научная дисциплина, в которой ученые уже потратили очень много времени и сил на разрешение вопросов, связанных с датировкой и принадлежностью тех же пирамид. В случае со Стоунхенджем английские археологи скромно приняли «несоответствующее» явление десятитысячелетней давности как шаг в развитии своего познания. Их коллеги-египтологи предпочитают игнорировать подобные несообразности, потому что они «и так уже все знают» о Древнем Египте. Но это не все. Сфинкс, как уже говорилось, приглянулся любителям нового прочтения египетской истории, и, в отсутствие научных третейских судей, писатели (вроде Дж. Веста, Р. Бьювела и Г. Хэнкока), заполняя пустоту и удовлетворяя потребности рынка, создали свои противоречивые толкования. Египтологию, как мы еще увидим, с самого начала осаждали всякого рода чудаки, и в ней давно сложилось предубеждение против разнообразных «неортодоксальных» новшеств. Так что неприятие египтологов в отношении новых идей о датировке Сфинкса во многом связано с борьбой против такого рода навязчивых идей.

Паранойя «искателей гизских сокровищ» дополнялась также утверждениями, будто Сфинкс — часть единой астрономической обсерватории, куда входят и три пирамиды в Гизе. Для Р. Бьювела Сфинкс казался обращенным точно на восток «указателем равноденствия». Он также полагал, что не случайно две большие пирамиды позади Сфинкса расположены в точках, соответствующих половине пути годичного движения Солнца — точно в 14 градусах к северу и к югу. Существенное значение придавалось и тому факту, что Сфинкс и пирамиды находятся как раз на тридцатой северной широте, которая делит пополам земную поверхность между экватором и северным полюсом. Однако египтологи не верят в наличие развитой астрономии в

Древнем Египте и замечают, что зафиксировать определенное положение Солнца во время равноденствия, когда ночь и день равны, не так уж и трудно, а расположение Сфинкса на 30-й параллели могло быть простым совпадением. Если бы египтологи признали возможность развития астрономии в доисторические времена, их внимание привлекло бы положение теории Бьювела о том, что расположение трех гизских пирамид соответствует расположению трех звезд пояса Ориона Он пришел к выводу о таком соотношении звезд и пирамид, вычислив с помощью компьютера расположение звезд в тот период, когда Орион достиг определенной точки вследствие своего прецессионного сдвига относительно меридиана Это произошло около 10 450 до н. э. Бьювел вместе со своим соавтором Г. Хэнкоком сделал и следующий шаг, показав, что в те доисторические времена созвездие Льва находилось точно к востоку от Сфинкса. Это, по их мнению, давало ключ к открытию его происхождения, потому что только в «эру Льва» (10 900—8700 гг. до н. э.) Сфинкс, имевший тело льва, представлял собой «символ соединения неба и земли».

Важность этого астрономического совпадения в 11 тысячелетии до н. э. вывело проблему датировки Сфинкса далеко за рамки вопроса о «любительской астрономии» в доисторическом Египте, а Бьювел и Хэнкок получили возможность строить свои спекуляции на наследии какой-то одаренной доисторической народности. Но для египтологов такого рода откровения были, как правило, чем-то запредельным. После того как вначале английский специалист д-р Дж. Эвардс счел эту теорию, связанную с положением Ориона, «очень впечатляющей», большая часть египтологов отнеслась к теории Бьювела и Хэнкока враждебно. Канадский египтолог Р. Чадвик в 1996 г. назвал ее необоснованным построением, а английский ученый Дж. Харт в 1997 г. определил ее как весьма спорную. В новом издании «Словаря по Древнему Египту» Британского музея также говорилось, что теория Бьювела «слабо обоснована».

Нетрудно понять, что идея о научной доисторической астрономии, призрак Атлантиды и имя Эдгара Кейса отпугивали научное сообщество. При этих условиях любой египтолог, признавший публично более древнюю датировку Сфинкса, тем самым признал бы, что он вступает в опасное заигрывание с авторами современных спекуляций.

У читателя могло возникнуть впечатление, будто египтологи отрицают возможное неолитическое происхождение Сфинкса по причинам, не связанным с наукой. Однако они уверены, что располагают убедительными доказательствами того, что этот памятник появился на свет в царствование Хефрена около 2500 г. до н. э. К вопросу об этом материале мы еще вернемся в следующих главах, а сейчас следовало бы дать читателю более полное представление о предполагаемом времени создания этого памятника.

Прежде всего о так называемом портретном сходстве между Сфинксом и фараоном Хефреном. На основе компьютерной реконструкции американского археолога Марка Ленера было сделано многое, чтобы засвидетельствовать идентичность этих лиц. В то же время другой специалист, Джон Вест, запросив мнение нью-йоркского полицейского художника — детектива Ф. Доминго, получил ответ, что сравнение этих двух лиц не обнаруживает между ними сходства

Но было ли у Сфинкса изначально именно такое лицо? Это факт, что голова Сфинкса неестественно мала по сравнению с телом, что особенно заметно сверху. Отсюда возникает вопрос: а не была ли эта голова изваяна позднее? Если это так, то определить подлинную дату создания памятника, сравнивая его с изображениями египетского фараона, все равно невозможно. Сам Ленер пытался объяснить это несоответствие тем, что создатели Сфинкса должны были «растянуть» его тело из-за того, что часть камня была непригодна, увеличив его за счет камня лучшего качества. Но и в этом случае голова все же выглядит слишком маленькой, и, по-моему скромному мнению, аргументация Ленера также «надстроена», как туловище Сфинкса. В любом случае повторное изваяние его головы остается весьма вероятным. Еще до появления противоречивой теории Ленера среди египтологов существовало единодушное мнение, что Сфинкс является созданием Хефрена, фараона 4-й династии. Это мнение основывалось на том, что Сфинкс, «долинный храм» Хефрена и его пирамида находятся рядом, на одной линии, и связаны длинным тротуаром (см. илл. 5–6). В такой же ландшафтной близости находится и храм Сфинкса, почти рядом, сбоку от «долинного храма» Хефрена. Как отмечал Ленер, считавший все эти памятники принадлежавшими к одному времени, камни для строительства обоих храмов брали, очевидно, из «ограды» Сфинкса. Эдвардс, правда, полагает, что Сфинкс был сооружен уже после обоих храмов, но едва ли строители планировали построить храмы за открытым карьером. Вероятнее всего, что Сфинкса и храмы планировалось создать одновременно.