Пьер Монтэ - Египет Рамсесов

Египетский цирюльник работал на улице, переходя из квартала в квартал. Он устраивался на перекрестке, где была тень, и клиенты вскоре окружали его. [356] Wr. Atl., I, 44. Ожидание могло оказаться долгим. Иногда его помогал скоротать певец или рассказчик. Поспорить между собой тоже было способом убить время. Этим и занимаются два человека, сидящие спина к спине на одной скамейке. Но она поделена не поровну. Один расселся вполне удобно, а второй примостился на самом краешке и свалится от малейшего толчка. Не обращая на них внимания, остальные клиенты предпочитают подремать сидя, опустив подбородок на колени и прикрыв голову скрещенными руками.

Один за другим клиенты садятся на трехногий табурет, благонравно положив ладони на колени, и доверяются цирюльнику, который бреет им голову и лицо. В чаше на ножке у него мыльная вода. Бритва представляет собой лезвие длиной с ладонь, перед рукояткой – нечто вроде чашечки. Цирюльники, обслуживавшие богачей, имели целый набор шильцев, щипчиков, ножниц и бритв в кожаных мешочках, которые они носили в изящных ларцах из черного дерева. Они приходили к клиентам на дом. Их положение считалось завидным. Некоторые одновременно были врачами. Даже среди сонма богов был бог-цирюльник, но простой брадобрей вызывал скорее жалость, чем зависть. [357] Montet. – Kêmi, IV, 178-189; Поучение Аменемхата, сына Дуауфа.

Верховного жреца Амона Рама-Раи можно привести в пример как доброго хозяина.

«О жрецы, писцы дома Амона, превосходные служители божественных жертвоприношений, пекари, пивовары и кондитеры, входящие в эту мастерскую при доме Амона! Произносите имя мое каждый день, поминая меня добром, прославляйте меня за мои добрые дела, ибо я был хорошим человеком.

Я нашел эту комнату в полном разорении; стены ее обвалились, деревянные балки сгнили, дверные рамы, которые были из дерева, исчезли, точно так же как краски с рельефов. Я восстановил ее полностью, сделал больше, чем она была, расширил, приподнял потолок. Я сделал дверные рамы из камня-песчаника, вставил в них двери из настоящей пихты. Я превратил ее в удобную мастерскую для пекарей и пивоваров, которые ныне здесь. Я сделал ее гораздо удобнее для работы, чем прежде, ради блага служителей моего бога Амон-Ра, царя богов». [358] Lefebvre. Histoire des grands – prêtres d'Amon de Karnak, c. 161-162.

Другой верховный жрец Амона, Бакенхонсу, по-видимому, тоже заслуживал всяческих похвал:

«Я был добрым отцом для моих подчиненных, обучал молодых людей, протягивал руку несчастным, обеспечивал тех, кто был в нужде, делал много полезного в своем храме, как главный управитель работ в Фивах, по приказу… Рамсеса II». [359] Там же, с. 128

Остается только надеяться, что подчиненные не стали бы опровергать эти слова.

Обычай ограничивал рабочий день слуг и мастеров разумными пределами. [360] См.: Книга мертвых, глава 125 А, 6. Тем не менее рабочий люд не раз протестовал, и не без причины. Иногда протесты принимали форму «забастовки». Работники получали причитающиеся им провизию и одежды иногда раз в месяц, а иногда раз в два или даже в четыре месяца. Менее предусмотрительные, даже не будучи обжорами, ухитрялись все проесть задолго до новой выдачи.

«Мы подыхаем с голоду, а до следующего месяца еще восемнадцать дней!» [361] Maspero. Histoire. T. II, с. 540-541; Pap. de Turin, 42, 2-3, 46-17.

Работники собирались на площади перед административным зданием: «Мы не вернемся, передайте это начальникам, которые собрались там».

Чиновник рассказывает о сложившейся ситуации: «Мы пошли, чтобы их выслушать, и они сказали нам правдивые слова».

Голодающие толпами приходят к складам. Однако они не пытаются взломать двери. Один из них громко жалуется: «Нас пригнал сюда голод, пригнала жажда, у нас нет больше одежды, нет масла, нет рыбы, нет овощей. Пошлите к фараону, нашему хозяину, пошлите к царю, нашему повелителю, чтобы нам дали средства для жизни!»

Эту жалобу он повторяет перед городским чиновником, но кое-кто уже боится за него и готов сказать, что в общем все в порядке. Однако другие рабочие отказываются разойтись, пока им не раздадут провизию. Чиновники решают уступить. Они призывают писца-счетовода и говорят ему:

«Проверь зерно, которое ты получил, и раздай его людям некрополя!»

«И тогда призвали Памонтунебиата и стали выдавать нам наши порции зерна каждый день».

Таким образом, угроза восстания была предотвращена.

Участь работников была не так уж тяжела, когда хозяева заботились о них, как Бакенхонсу или Рама-Раи, вовремя строившие для них жилища и удобные, чистые, хорошо проветриваемые мастерские; им регулярно раздавали припасы и одежду, а непредусмотрительных успокаивали дополнительными выдачами. У них было много свободных и праздничных дней, и у нас есть все основания полагать, что наиболее серьезные и умелые работники со временем могли стать надсмотрщиками или мастерами, поднакопить всякого добра и окончить свои дни мелкими собственниками или хозяевами. Когда настали смутные времена и разгорелась борьба между сторонниками Амона и сторонниками Сетха, работникам пришлось хуже всех, и они толпами примыкали к бунтовщикам.

Во владениях фараона и великих богов велся строжайший учет всех поступающих за день продуктов, изделий и всего, что расходовалось на содержание работников. Это был замкнутый цикл. Закрома и склады ломились от продуктов и товаров, но они предназначались лишь для незначительной части населения. Удовлетворив потребности этой привилегированной прослойки, излишек товаров можно было пустить в торговый оборот. В одних случаях большие владения непосредственно обменивались своей продукцией, в других – оптом продавали свои продукты торговцам, которые потом сбывали их на свой страх и риск.

Помимо больших государственных и храмовых владений в Египте было множество частных поместий – крупных, средних и совсем мелких. Скотоводам, земледельцам, производившим зерно, овощи и фрукты, нужны были одежда, мебель, украшения или предметы роскоши, но получить все это они могли, только продав животных или излишки своего урожая. Кроме того, существовали свободные ремесленники, работавшие в собственных мастерских, которые зарабатывали на жизнь, сбывая свои изделия. И наконец, существовала еще категория торговцев, которые ничего не производили, но скупали и перепродавали все, что имелось в стране. Все эти люди – покупатели, продавцы и торговцы – встречались на рынках.

Крестьянин из уже известной нам сказки («Обличения поселянина») нагрузил ослов всякими превосходными дарами из Соляного оазиса. Если бы его не ограбили по дороге, он бы добрался со своим маленьким караваном до доброго города Ненинесут, разложил на рыночной площади свою соду, вяленые тушки водоплавающих птиц, сушеную рыбу и обменял бы все это на пирожки, ткань и одежду. Ему просто очень не повезло. В обычное время, когда стражники следили за порядком, люди добирались до рынка без всяких происшествий.