Александра Ленель-Лавастин - Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран

«Не утверждает ли в своих писаниях наша Церковь, что евреи не могут спастись, потому что они евреи?» [487] Eliade M. Judaïsme et antisémitisme, op. cit.; La Chrétienté face au judaïsme // Vremea , 5 авг. 1934. P. 3. Несомненно, именно об этих статьях, появившихся в 1934 г. , упоминал проф. Ц. Вербловски, ознакомившийся с ними в начале 80-х гг. Нет, отвечал Элиаде опять-таки по поводу «дела о предисловии», повторяя тезис о вечной вине евреев в ходе особенно изворотливых интерпретаций — и это в тот момент, когда выступления населения против евреев начали быстро усиливаться. Никакой теолог не может претендовать на знание божественного промысла в этом отношении, писал он, выступая, скорее, как арбитр и приверженец «разумного» антисемитизма, стремящийся одинаково дистанцироваться от обоих лагерей. С одной стороны, он оспаривает выдвинутое Нае Ионеску положение о лежащем на всех евреях проклятии: «грех Иуды остается грехом Иуды, а не грехом Израиля, не грехом евреев»; с другой стороны, он выражает сожаление по поводу того, что «понятие антисемитизма обросло конъюнктурными и паразитическими толкованиями», вплоть до того, что «антисемита можно спутать с уличным хулиганом» [488] Ibid. . В общем, настоящий антисемитизм не означает открытого выражения инстинкта ненависти: он рассматривает «вопрос» спокойно. Однако если образ еврея как врага христианства и представителя народа-богоубийцы Элиаде не интересует, каков же тот отталкивающий образ, на котором основывается его аргументация?

Можно утверждать, что в антисемитизме Элиаде доминирующую роль играет парадигма оккупации. В этой связи образ еврея сливается с образом иностранца-победителя и господина, угрожающего национальной целостности, «токсического вещества», отравляющего благородную румынскую душу. В «Незрячих руководителях», написанных в 1937 г., он подробно анализирует процесс разрушения национальной буржуазии, который осуществляется в пользу «некоренных элементов», не говоря уже о том, что он называет «денационализацией» свободных профессий. Попустительство в данных областях, по мнению Элиаде, — ни более ни менее как «преступление против безопасности государства». Элиаде готов нести ответственность за свои слова (после 1945 г. положение изменится). «Я хорошо знаю, — писал он, — что евреи взвоют, что я антисемит, что демократы обзовут меня хулиганом или, фашистом» и призовут к соблюдению мирных договоров и их пунктов, относящихся к соблюдению прав национальных меньшинств (имеется в виду Версальский договор). Но Элиаде отвечает им твердо: «Наш правящий класс больше не имеет представления о том, что такое государство». Так называемые настоящие патриоты ничего не делают. Они остаются пассивными, когда им, например, сообщают, что «в Марамуреше, на Буковине, в Бессарабии звучит только еврейская речь, что румынские деревни пустеют, что меняется все, вплоть до архитектуры городов». От них не дождаться никакой реакции и тогда, когда обращаешь их внимание, что «из-за евреев бедствие алкоголизма распространилось в Молдавии», громит своих оппонентов ученый. Но это же все «правда»! Элиаде бьет в набат, приходя в отчаяние от того, что вошедшая в пословицу сопротивляемость румын так слабеет. Даже в Молдавии и в Бессарабии, где чужой этнический элемент «всегда элегантно одет, ест досыта, имеет вдоволь хлеба, рыбы и фруктов и может себе позволить пить вино вместо цуйки (сливовой водки. — Авт .)», борьба с ним уже не так сильна, как прежде [489] Eliade M. Pilotes aveugles, op. cit. P. 3. .

Бессарабские и буковинские евреи будут в основном уничтожены четыре года спустя, 40 000 из них — убиты на месте летом — осенью 1941 г. с жестокостью, превосходящей всякое воображение; остальные — депортированы в лагеря Транснистрии, восточной территории под управлением Румынии. Как отреагирует на это Элиаде, в то время дипломатический представитель режима Антонеску, атташе по пропаганде в посольстве Румынии в Португалии? Мы это увидим в главе VI.

Пока следует сказать, что из зафиксированных Михаилом Себастьяном высказываний Элиаде в конце сентября 1939 г., после оккупации Гитлером Польши, можно сделать как минимум следующий вывод: историк не выказывает сочувствия еврейским семьям, спасающимся от преследований. «Происходящее на границе Буковины — это просто скандал: в Румынию проникают все новые толпы евреев. Пусть Румыния лучше превратится в немецкий протекторат, чем будет захвачена жидами. Комарнеску уверял меня, что точно воспроизвел слова Мирчи. Теперь я понимаю, почему тот так сдержанно обсуждает со мной политические темы и делает вид, что бежит в метафизику от «ужаса истории» [490] Sebastian M. Journal (1935—1944), op. cit. P. 207. . Так назовет эти события Элиаде после войны, и это выражение будет иметь бурный успех во Франции и в США. Так назовет он одну из глав своего знаменитого труда «Миф о вечном возвращении» (1949), основная часть которого написана... в годы войны. Себастьян почти недоверчиво завершает описание этого грустного эпизода, повторяя как бы про себя: «Вот как рассуждает твой бывший друг Мирча Элиаде» [491] Ibid. .

Еще и сегодня некоторые из безоговорочных защитников Элиаде с уверенностью приводят в пример его хорошего отношения к евреям некролог, который он посвятил в мае 1939 г. памяти ученого Мозеса Гастера (1856—1939). Гастер был раввином, специализировавшимся на исследовании румынских народных традиций. Изгнанный из Румынии в 1885 г., он продолжил научную деятельность в Англии. На самом деле наглость Элиаде дошла до того, что он сожалел, что государство не сумело извлечь максимальную прибыль из «полезных» евреев, так, чтобы румынская культура ярче засияла за рубежом. «Мне неизвестно, подвергался ли изгнанию между 1870—1916 годами какой-нибудь еврейский банкир или ростовщик. Но мне известно, что были вынуждены уехать три крупных еврейских ученых: Гастер, Сеняну и Тиктин. Все трое добились международного признания. В то самое время, когда мы принимали галицийских торговцев всех мастей, отправились в изгнание три мыслителя европейского масштаба» [492] Eliade M. Le Dr Gaster // Vremea , 21 июня 1936. P. 9; La mort du Dr Gaster // Revista Fundaţiilor Regale , май 1939, # 5. P. 395-399. . Как всякий уважающий себя антисемит, Элиаде делит евреев на хороших и плохих. Не следует также забывать, что некролог, посвященный памяти Мозеса Гастера, написан им в мае 1939 г., через несколько месяцев после выхода из лагеря в Меркуря-Чук, и помещен в «Журнале Королевских фондов». Это тот самый момент, когда Элиаде пытается заставить забыть свое легионерское прошлое, вернуть доброе расположение Короля и нового правительства, чтобы получить дипломатический пост за рубежом.