Джастин Мароцци - Тамерлан. Завоеватель мира

Вскоре после этого Тимур сумел более или менее удовлетворительно решить восточный вопрос. Хызр-Ходжа признал превосходство своего соседа и постарался договориться с ним, за что был признан могульским ханом. Отношения между правителями были установлены в 1397 году, когда могульский хан отдал Тимуру в жены свою сестру Тукал-ханум. В знак признания ее благородного происхождения она получила титул Кичик-ханум — Младшей госпожи. Так как мощь и богатство Тимура росли с каждым годом и с каждым новым походом, соответственно рос и его гарем, постоянно увеличивалось число жен и наложниц.

В эти годы Тимур также усиленно старался поставить на колени своего северного соседа Хорезм. Подходящей причиной для конфликта послужило желание восстановить империю Джагатая в том виде, в каком она досталась второму сыну Чингис-хана. Но была еще одна, не менее, а может и более веская причина искать конфликта. Хорезм оседлал караванный путь, идущий из Китая к Средиземному морю и хорошо наживался на этом. Если бы удалось вернуть его в сферу влияния улуса Джагатая, это позволило бы получать огромные пошлины. Если Тимур намеревался захватить этот район и укрепить его северные границы, это означало бы, что он в первый раз выходит за пределы владений Джагатая.

Отныне и до конца жизни Тимур старался постоянно использовать свою армию и вознаграждать ее за это. Прежде всего он намеревался подавить сопротивление племен. До тех пор пока существовала прежняя система заключения и расторжения союзов и внутренних раздоров, позиции Тимура были уязвимыми. Его задачей было сплавить разнородную конфедерацию племен, управляемую освященными временем традициями и множеством вождей, в единую армию, верную лично ему. Мощное центральное правительство ослабляло позиции племенных вождей. Если им не компенсировать неизбежные потери, то рассчитывать на их верность не следует. Тимур это понимал. Только ведя племена улуса от победы к победе за границами государства, он мог покончить или хотя бы свести к минимуму внутренние трения и завоевать верность своих людей. Именно поэтому американский историк Беатрис Форбс Манц писала: «Занятие политикой он подменил завоеваниями».

Это была очень практичная долгосрочная политика. В непосредственной перспективе Хорезм являлся целью, заслуживающей захвата. Кат и Ургенч, две его столицы, были крупными городами. Последний произвел огромное впечатление на путешественника Ибн Баттуту, который сообщил, что его рынки так переполнены продавцами и покупателями, что во время одной из прогулок по городу он не сумел пройти, такой сильной была давка. «Город тонет в роскоши и изобилии, его красоты просто великолепны», — пишет Арабшах.

Хорезм был богатой и плодородной страной. Урожаи там были великолепными, особенно хорошо росли зерновые и фрукты. Дыни и гранаты, которые считались местными деликатесами, подавались с разными блюдами. Огромные хлопковые поля орошались водой из дельты Амударьи и также давали хорошие урожаи. Стада овец паслись на равнинах, а крупный рогатый скот — на заболоченных берегах Арала. Рынки были забиты дорогими мехами, и, как отметил арабский географ X века Мукаддаси, некоторые были привезены из Булгара, стоявшего на Волге. Там были куницы, соболя, лисы, два вида бобров, белки, горностаи, ласки, зайцы и козьи шкуры. Виноград, смородина, кунжут и мед лежали повсюду в изобилии. Там же можно было купить великолепные ковры, хлопковые и шелковые ткани и одежды, предназначенные на экспорт. Не было недостатка и в военных товарах. С помощью имевшихся на базаре сабель, панцирей и луков можно было легко снарядить целую армию. Кора белого тополя, который рос только здесь, ценилась очень высоко и шла на покрытие щитов. Охотники приносили на рынок сотни прирученных соколов. Кроме всех этих продуктов и товаров, Макадцаси обнаружил в Хорезме развитую работорговлю. Тюркские мальчики и девочки, купленные или похищенные в степи кочевниками, принимали ислам, а потом их отправляли в мусульманские страны, где они часто занимали важные посты.

Большая часть этой выгодной торговли, если не вообще вся она, шла мимо Марвераннахра. Тимур принял решение. В качестве прелюдии к вторжению он отправил письмо Хусейну Суфи, правителю Хорезма, требуя вернуть земли, принадлежавшие Джагатаю. Ответ был недвусмысленным. Правитель Хорезма писал, что страна была завоевана мечом и только мечом можно отбить ее назад. Это преднамеренное оскорбление дало Тимуру желанный casus belli. В 1372 году его армия двинулась на север. После ожесточенного боя был захвачен город Кат. Это была одна из первых серьезных побед Тимура, а также пример обращения с мятежными городами. Все мужчины Ката были перебиты, а женщины и дети 74 проданы в рабство. Город был разграблен и сожжен. Это был самый подходящий момент для Хусейна, чтобы сдаться, однако, вдохновленный примером одного из племенных вождей, который долго сопротивлялся Тимуру, он предпочел дать бой [22]. Потерпев поражение еще раз, Хусейн отступил к Ургенчу и вскоре умер в унижении. Правителем стал его брат Юсеф Суфи, который сразу признал, что противник слишком силен, и принял все условия Тимура. Он также пообещал прислать в жены первенцу Тимура Джахангиру дочь Хусейна Ханзаду [23]. Это было почетным предложением, так как она была красива и принадлежала к королевскому роду, будучи внучкой Узбека, хана Золотой Орды. Как писал Арабшах, она была «девой величайшего благородства и величайших достоинств, более прекрасной, чем Ширин, и более изящной, чем Валадах».

Тимур вернулся на юг в Самарканд и стал ждать. Невеста так и не прибыла. Более заинтересованный в войне, чем в свадьбе, Юсеф в отместку захватил Кат. Поэтому в 1373 году Тимур предпринял второй поход. На этот раз Юсеф принял все условия, и южный Хорезм перешел в руки Тимура. Хан-зада немедленно была отправлена на юг вместе с караваном, везущим дары ее новой семье. Это были неслыханные сокровища: золото и драгоценные камни, прекрасные шелка, вышитые гобелены и даже золотой трон. По всему пути к жениху дорогу устилали коврами и засыпали цветами, в воздухе разбрызгивали благовония. Толпы крестьян широко раскрытыми глазами смотрели на эту необычную процессию. Принцесса с лицом, укрытым вуалью, молча сидела на белом верблюде, ее красота была укрыта от нескромных глаз. Ее сопровождала группа конных воинов, а позади следовал караван — верблюды с дарами, служанки и все остальные. Это было прекрасное зрелище.

По этот союз оказался недолгим. Примерно в 1376 году Тимур, возвращаясь в Самарканд после очередного похода против могулов, встретил другую, гораздо более печальную процессию. Группа придворных, вроде хаджи Сайф ад-дин Нукуза, одного из его самых старых и самых верных амиров, медленно двигалась навстречу ему. Одетые в черные одежды, с головами, посыпанными пылью, они плакали. Оказалось, что Джахангир заболел и вскоре умер.