Неизвестен Автор - Начало Белой борьбы и ее основоположник

Когда в зале стало известно, что Государь подъехал к зданию и уже поднимается по лестнице, генерал Алексеев направился к нему навстречу. Когда Государь появился в дверях, генерал {92} Алексеев подошел к нему с рапортом. Государь принял рапорт, поздоровался с генералом и сразу же прошел дальше по образовавшемуся коридору между двумя массами стоявших и напряженно ожидавших Государя офицеров. Государь был в казачьей форме Конвоя Его Величества, которой он не снимал в течение всех этих памятных дней. Пройдя всего несколько шагов по проходу, Государь остановился.

Он был бледен, и было заметно, что волновался. Его левая рука нервным движением все время хватала темляк шашки и подкидывала его кверху. Правой рукой он держал портупею на груди и оттягивал ремешок портупеи вперед, как будто у него не хватало дыхания и он хотел освободить грудь от давящего ремня. При этом полк. Б. Н. Сергеевский заметил, что Государь это проделывал совершенно также, как он это делал при встрече на вокзале, при своем возвращении из Пскова. Это был, очевидно, его нервный жест, который у него появлялся, помимо его воли, в моменты сильного возбуждения.

Государь обратился к присутствовавшим офицерам с кратким словом. Что говорил Государь, трудно было ухватить и еще труднее передать. Все офицеры сильно волновались.

Может быть, и полк. Б. П. Сергеевский понял речь Императора иначе, чем многие другие. По его словам, кроме первой фразы, все остальное будто говорилось обыкновенным генералом, произносившим маленькое слово при прощании со своим штабом и благодарившим {93} сослуживцев за совместную работу. В этих словах не было и намека на то, что говорил их отрекшийся от Престола Император. Создавалось впечатление, что в тот момент говорил только Главнокомандующий, покидающий свой пост. Но в первых словах несомненно проскальзывали горькие и тяжелые переживания Государя, чувствовалось, что он больно переживал этот момент прощания и расставания со своим штабом, к которому он успел привыкнуть и который он полюбил. В этих словах чувствовалась та тяжелая трагедия, которую испытывал в эти минуты Государь, прощаясь и как Повелитель и Монарх со своими подчиненными и как Верховный Главнокомандующий Российской Императорской Армии.

"Мне тяжело говорить, - сказал Государь. - Мне очень тяжело говорить. Что случилось, то случилось, и никакого изменения в принятом мною решении быть не может. Я передам Вам то, что мне хотелось сказать от души".

Государь благодарил в изысканно сердечных выражениях всех офицеров и чиновников за их ревностную службу в Ставке Верховного Главнокомандующего. Он говорил, что теперь, в это тяжкое переживаемое нами время, все усилия должны быть направлены к одной цели - добиться во что бы то ни стало победы над врагом. Это было сказало Государем более пространно, причем он ни разу не останавливался на политическом моменте развивавшихся событий. Он старался обойти {94} молчанием этот момент, и вся его короткая речь была построена на мысли, что он прощается со ставшими Его сердцу дорогими сотрудниками по работе в Ставке.

Закончив свое слово, Государь начал медленно обходить стоявших на вытяжку офицеров. Сразу около Государя стоял полк. Сергеевский, и поэтому Государь подошел к нему и глубоко взглянул ему в глаза. И подходя к каждому из офицеров, Государь прямо смотрел в глаза, как будто хотел запомнить каждого и запечатлеть ответный взгляд офицера у себя в сердце надолго, навсегда.

Когда Государь прошел дальше, офицер, стоявший рядом с полк. Сергеевским, начал громко всхлипывать, не будучи в состоянии сдержать себя. Государь не обернулся и продолжал идти вперед вдоль фронта, стоявших офицеров. В зале была полнейшая тишина. Но уже слышались одиночные рыдания и всхлипывания. Государь медленно прошел до конца, зала и повернул обратно. В первом ряду стоял вытянувшись офицер Конвоя Его Величества. Когда Государь поравнялся с ним, офицер этот грохнулся на пол, потеряв сознание.

Это падение сопровождалось большим шумом, ибо несчастный офицер сильно ударился головой оземь. Это падение повысило нервное напряжение в зале. И, если до тех пор многие едва, могли держать себя в руках, то теперь уже силы не выдержали. Рыдания слышались со всех сторон. {95} Некоторые стали кричать на весь зал, впадая в полную истерику. Их пришлось оттаскивать вглубь зала.

Государь делал вид, будто ничего не замечал. Он, очевидно, не хотел показывать в этот момент своих переживаний.

Выйдя снова к короткой стене зала, Государь направился прямо к солдатам, стоявшим, как вкопанные. Но и они уже не были в состоянии сдерживать себя. Крупные слезы капали из их глаз на мундиры. Подойдя ближе, Государь обратился и к ним с маленьким словом. Содержание этого слова было похоже на речь, обращенную к офицерам, но оно было сказано в более простых выражениях. Государь благодарил за верную службу и просил передать его благодарность частям, пославшим их, как представителей. Он подчеркнул, что каждый должен верить в конечную победу над врагом и делать все от него зависящее, чтобы помочь победить.

Простившись с представителями от солдат, Государь еще раз повернулся к, офицерам, сделал глубокий поклон и направился к выходным дверям. В это время к нему навстречу, как бы пересекая .дорогу, вышел генерал-адъютант Алексеев, остановился перед Государем и обратился к Нему со следующими словами:

"Ваше Императорское Величество! От лица офицеров Штаба Верховного Главнокомандующего разрешите поблагодарить Ваше Величество за все то доброе, что офицеры Штаба видели от Вас. {96} Счастливого Вам пути, Ваше Императорское Величество, счастливой Вам жизни, Ваше Императорское Величество!"

И ген. Алексеев был сильно взволнован. Он обратился к Государю уже в последний момент, после разыгравшейся драматической сцены прощания Государя с чинами его Ставки.

Государь стоял спокойно перед ген. Алексеевым, и когда последний кончил говорить, он подошел к нему и, протянув обе руки вперед, положил их на плечи ген. Алексеева, притянул его к себе, крепко обнял в поцеловал 3 раза по старому русскому обычаю.

Государь уже больше не оборачивался. Ему было тяжело от всего виденного. Горький плач и стоны еще не утихали, и момент прощания со своим начальником штаба еще больше расстроил осиротевших офицеров. Ведь в эти дни отреклись от Престола 3 Императора: Государь, Наследник Цесаревич и вел. кн. Михаил Александрович.

-""

Все изложенное обрисовывает происшедшие события в совершенно ином свете, чем это делается многими мемуаристами, и те невероятные легенды и своеобразные толкования, которые были даны разными авторами, описывавшими эти судьбоносные дни под своим углом зрения, отпадают сами собой.