Валерий Сойфер - Власть и наука

С одобрения Отдела науки ЦК партии 11 декабря 1947 года в Отделении биологических наук АН СССР было проведено обсуждение антидарвиновских взглядов Лысенко. Это обсуждение не предназначалось для широких кругов, более того председательствовавший академик-секретарь Отделения Л.А.Орбели строго предупредил присутствовавших о конфиденциальности всего происходящего и о запрещении делать записи или выносить из помещения любые материалы (168). Лысенко, выступавший в начале заседания, утверждал, как и прежде, что ошибка Дарвина была по своему смыслу политической, так как была связана с принятием "принципа перенаселенности", то-есть мальтузианства, являющегося антиподом марксистских взглядов. Несмотря на привнесение в обсуждение категорий политической борьбы, участники совещания почти единогласно выступили против взглядов Лысенко. По просьбе Отдела науки ЦК академик В.Н.Сукачев суммировал выступления в краткой форме и передал свое изложение в ЦК партии (169). В течение четырех месяцев тексты сделанных на совещании докладов были полностью подготовлены к публикации и переданы 10 апреля 1948 года в Редакционно-издательский Отдел АН СССР (170). Руководство Отделения ожидало, что издание сборника с выступлениями на совещании будет сильнейшим ударом по антинаучным построениям Лысенко. Однако сборнику не было суждено увидеть свет, так как совершившееся в тот же день событие вызвало гнев Сталина, который с помощью Политбюро ЦК партии прекратил всякую критику Лысенко на многие годы. Событием, вызвавшим такую реакцию Сталина, стало выступление Ю.А.Жданова в тот же день в Политехническом музее.

В ряды критиков Лысенко вступает Юрий Андреевич Жданов

Сталин, как пишет Ю.А.Жданов в своих воспоминаниях 1993 года (171), с вниманием и симпатией следил за его учебой на химфаке МГУ и за становлением его идейных взглядов (172).

По окончании университета в 1941 году Жданов-младший как свободно владеющий немецким языком работал в немецком отделе (Отделе по пропаганде среди войск противника) Главного Политуправления Красной Армии. По окончании войны он стал специализироваться по философии науки под руководством Б.М.Кедрова, защитил кандидатскую диссертацию. В годы учебы в МГУ он проделал под руководством В.В.Сахарова небольшой практикум по генетике и убедился в правоте правил Менделя и тех материалистических выводов, которые словесно "опровергали" лысенкоисты. Он смог убедиться в том, что не красивые слова, а строгость и продуманность законов отличают учение генетиков от "мичуринских" построений. Осмеивавшиеся "пресловутые законы Менделя" (фраза Мичурина, повторявшаяся лысенкоистами) неизменно воспроизводились в опытах, вопреки хуле лысенковцев. В то же время Ю.А.Жданову картина противостояния мичуринцев и биологов не казалась черно-белой. Он признавал много лет спустя (173), что в пору своего назначения в аппарат ЦК партии видел и положительные стороны в деяниях сторонников Лысенко. Для формирования его взглядов важным стало то, что в обширной библиотеке отца оказалось много книг по биологии, в том числе книги Н.И.Вавилова. Юрий с молодости пристрастился к чтению, музыке, искусству. Тянуло молодого Жданова и к публицистике, так, в 1945 и 1947 году он опубликовал две статьи в журнале "Октябрь". Последнюю из них, как Жданов узнал много позже от Кагановича, рекомендовал к печати лично Сталин. Именно Сталин предложил молодому химику возглавить сначала сектор, а затем и отдел науки в аппарате ЦК партии. Хотя отец не одобрял такого пути для своего сына, сталинское жела� Достоверно известно, что с конца 1947 года и весной 1948 года Отдел науки стал открыто собирать данные, компрометирующие Лысенко. Многие генетики лично посетили (и были приняты!) этот Отдел в сером мрачном здании на Старой площади, неподалеку от Политехнического музея (174). Жданов перечисляет имена нескольких генетиков, с которыми он переговорил в бытность свою заведующим Отделом науки ЦК ВКП(б). Многие оставили в Отделе свои докладные записки, справки о различных сторонах деятельности Лысенко и его группы. Юрий Андреевич, впрочем, указал на то, что часто он встречался и с сотрудниками Лысенко -- Столетовым и Глущенко, "общение с которыми было спокойным и деловым" (175).

Уникальное положение Ю.А.Жданова давало последнему возможность вести относительно независимую политическую линию, хорошо разобраться во многих научных вопросах, включая, вопросы биологии, генетики и биологической химии.

С другой стороны, и Жданов-старший относился к Лысенко с прохладцей, поскольку во многих своих речах с 1946 по 1948 годы, когда он как секретарь ЦК ВКП(б) громил деятелей культуры и науки в СССР, он ни разу не коснулся такой, казалось бы, благодатной темы, как роль выходца из трудового народа Лысенко в укреплении марксистско-ленинских позиций в биологии. Разбор предположений о неуважительном отношении А.А.Жданова к Лысенко в эти годы содержится в книге Л.Грэма "Наука и философия в Советском Союзе" (176), и надо сказать, что аргументация автора представляется мне более логичной, чем высказывания тех западных исследователей, которые склонны видеть в А.А.Жданове одного из покровителей Лысенко, хотя бы потому, что приемы того и другого имели много общего (177). Об отрицательном отношении Жданова-старшего к Лысенко говорил также И.А.Рапопорт, упоминавший, что Жданов рекомендовал Г.Ф.Александрову детально переговорить с Рапопортом и другими сотрудниками кольцовского института по поводу состояния исследований в генетике и затем информировать Жданова об этих беседах.

В то же время не подлежит сомнению, что симпатии Сталина к Лысенко вполне соответствовали политическим идеалам вождя и оставались неизменными почти до конца жизни Сталина.

Вникнув в аргументы обеих сторон, Ю.А.Жданов попытался помочь ученым. 12 февраля 1948 года он послал А.А.Жданову материалы, подготовленные академиком И.И.Шмальгаузеном21 , в которых суммировал ошибки Лысенко в его утверждениях о неверности взглядов Дарвина на процесс внутривидовой борьбы и эволюции. К этому он присовокупил свою записку (178). Через две недели (24 февраля 1948 года) он направил уже непосредственно Сталину (копии А.А.Жданову и Г.М.Маленкову) докладную записку "О тетраплоидном кок-сагызе" (179). Этот вопрос тогда был важным для оборонной промышленности, так как добываемое из каучуконосных растений кок-сагыза и тау-сагыза сырье использовали для получения резины. Промышленность, включая военную, напрямую зависела от источников сырья для выработки резин. Генетики, используя методы воздействия на хромосомы, добивались получения растений, в клетках тела которых число хромосом было удвоено по сравнению с произрастающими в обычных условиях растениями. Такие тетраплоиды (вместо обычных диплоидов) давали больше каучука, отсюда интерес большевистских властей к этому вопросу был очевидным. Лысенко же нацело отрицал роль упражнений с хромосомами, обзывал тетраплоиды уродцами и тем объективно вредил своей стране. Жданов-младший нашел силы, чтобы прямо об этом сказать: