Валерий Сойфер - Власть и наука

"В период налива зерна стали обнаруживаться растения, пораженные твердой голо- вней", --

отмечает Долгушин (58). Шутка Бернарда Шоу сбылась: сохранить положительное свойство Гирки -- устойчивость к головне -- не удалось.

К весне было собрано всего полкилограмма семян "гибрида 1163", чуть больше -- "гибрида 1055", семян остальных двух "гибридов" получили по полтора килограмма. Эти крохи высеяли весной 1935 года в поле, и якобы их посевы демонстрировали участникам июньской выездной сессии ВАСХНИЛ. Но их ли? Ведь из описания самого Долгушина следовало, что хвастать было нечем.

При полевом посеве старые беды выявились с новой силой, а наивное объяснение пороков растений за счет "недохватки" тепла или влаги в теплицах не выдержало проверки практикой:

"Всходы показали большую изреженность и неравномерность..." (59).

Сомнений не оставалось -- шестое поколение подряд страдало неравномерностью всходов, плохой завязываемостью семян, что могло быть только следствием генетических дефектов. Торжественное обещание вывести за два с половиной года раннеспелый сорт пшеницы, унаследовавший от родителей одни положительные свойства, не оправдалось. "Теорию" эксперимент не подтвердил. К тому же и с практикой успех не вытанцовывался. Да и сортоиспытания провести не удалось.

Вот тогда-то Лысенко и проявил себя в блеске. Как учили лидеры нового общества, планы и обязательства, взятые на себя торжественно, должны выполняться беспрекословно, во что бы то ни стало. Любой ценой. И Лысенко не стал мучиться сомнениями. 25 июля 1935 года из Одессы в Москву отбили огромную телеграмму с победным рапортом, начинавшуюся словами:

"ЦК ВКП(б), зав. сельхозотделом тов. Я.А.Яковлеву Наркому земледелия СССР тов. М.А.Чернову

Зам. наркома земледелия СССР - Президенту Всесоюзной Академии с.х. наук им. Ленина тов. А.И.Муралову При вашей поддержке наше обещание вывести в два с половиной года, путем скрещивания, сорт яровой пшеницы для района Одесщины, более ранний и более урожайный, нежели районный сорт "Лютесценс 06"2 -- выполнено. Новых сортов получено четыре.

Лучшими сортами считаем безостые "1163" и "1055". Меньшее превышение урожая сорта "1163" в сравнении с остальными новыми сортами объясняем сильной изреженностью посевов этого сорта из-за недостаточного количества семян весной.

Семян каждого нового сорта уже имеем от 50 до 80 кг. Два сорта -- "1163" и "1055" -- высеяны вторично в поле для размножения" (60).

Это было лишь начало длинной телеграммы. Лысенко всеми силами стремился создать впечатление, что его четыре "гибрида" -- и на самом деле сорта, а не разваливающиеся от генного дисбаланса уродцы. Дальше шло предложение, в котором рассказывалось о якобы проведенных сортоиспытаниях. Так и говорилось: "Данные сортоиспытания (трехкратная повторность)". Сообщались цифры прибавок урожая над стандартом -- сортом Лютесценс 062. Цифры давались абсолютные -- в центнерах с гектара (12 и 14 ц/га, соответственно, для сортов 1163 и 1055) и относительные -- в процентах по отношению к стандарту. Не сильно напрягаясь, можно было сообразить, что все эти цифры -- липовые, ибо в той же телеграмме говорилось о наличии всего 50 и 80 килограммов семян, то есть ни о каких гектарах и собранных с них 12 и 14 центнерах и заикаться было нечего. Да и трехкратные повторности не были повторностями посевов одного поколения за другим (как того требовали правила сортоиспытания), а тремя делянками посевов в один год, с которых собрали однократно весь урожай и вывели среднее значение. Поскольку разброса данных по повторностям не сообщалось (да и был ли на самом деле этот повтор делянок?), то никакого смысла в словах "трехкратная повторность", кроме желания обмануть, выдать словесную фикцию за повтор, не существовало!

Лысенко и его помощники не переставали восхвалять достоинства своих "сортов" и позже (61), сообщая каждый раз всё более фантастические цифры. Тем не менее тщетность всех надежд была скоро выявлена. Три "сорта" сами лысенковцы были вынуждены отбросить как непригодные, а тот, на который Лысенко особенно уповал, "1163", и который в приказном порядке срочно размножали, буквально через год был раскритикован специалистами. Но, взявшись за выполнение программы, нереальной с точки зрения науки, Лысенко выигрывал в другом: прочно завоевывал доверие высшего руководства.

Однако самое большое место в телеграмме (по количеству слов и смысловой нагрузке) занимал рассказ -- почти на страницу текста -- о разработанной новой фундаментальной теории селекции и семеноводства, о которой еще никому в науке не было ничего известно. Говорилось об этом таким тоном, чтобы всем стало понятно: выведение четырех первоклассных сортов в рекордные сроки -- не более чем приятный пустяк, а вот новая теория -- событие эпохальное. Уж она-то даст стране огромную прибыль и спасет Россию от недорода.

Сообразно с хорошо продуманной тактикой Лысенко и вставил в телеграмму об успехах с сортами сведения о новой теории. Он добивался этим главного -- рапортовал, радовал, веселил сердца и вселял уверенность. "Не прекращается ни на миг научный поиск" -- этот газетный штамп мог быть приложен к данному случаю в полной мере:

"Наши теоретические предпосылки (практически еще не проверенные), -- сообщалось в телеграмме, -- дают нам основание надеяться на громадную практическую эффективность обновления семян сортов самоопылителей. Эту новую работу считаем наиболее ударной в тематике института и строим ее с таким расчетом, чтобы в случае оправдания этого мероприятия в наших опытах в 1936 г., уже в 1937 г. иметь в совхозах и колхозах элитные семена основных районных сортов, а в 1939 г. основные хозяйственные площади засеять обновленными семенами.

Надеемся и в дальнейшем на ваше руководство и большую поддержку наших новых начинаний. Научный руководитель селекционно-генетического института

акад. Т.Д.Лысенко Директор Института Ф.С.Степаненко

Секретарь комитета ВКП(б) Ф.Г.Кириченко Председатель рабочкома Лебедь

25 июля 1935 г." (62).

Совмещение в одной телеграмме сведений о двух новинках могло бы кому-то показаться проигрышем. Дескать, почему сначала не выдоить всё, что может принести первая новинка, а затем уже выступать со второй. Но Лысенко еще раз показал этим, что он -- выдающийся политикан, гений фальсификации. Он хорошо знал, что никаких сортов нет, поэтому неродившуюся новинку (новые сорта) он замещал другой новинкой (теорией обновления сортов). Жонглирование предложениями рождало в глазах начальства уверенность в неисчерпаемости научного поиска Лысенко, в его огромной творческой мощи.

Этот феномен жонглирования новинками сопровождал его всю жизнь. И каждый раз, строго следуя выработанной и проверенной годами тактике, он сначала трубил о грядущем успехе, а затем, выдавая на-гора другую новинку, принимался обвинять в провале предыдущей своих научных противников, вредителей или нерадивых колхозников, указывая, что все эти люди -- враги социалистического строя.