Осмунд Эгге - Загадка Кирова.Убийство, развязавшее сталинский террор

Анализ протоколов допросов по делу Кирова является особенно проблематичным, т. к. следствие проводилось в два этапа. Первый этап был достаточно коротким. Кажется, что у сотрудников Ленинградского управления НКВД не было предубеждений относительно мотивов поведения Николаева, или же того, кто мог стоять за убийством Кирова. Вместе с тем они считали, что он не мог действовать в одиночку. В большинстве случаев допросам подвергались не подозреваемые, а свидетели. Второй этап начался после того, как члены высшего политического руководства, в частности лично Сталин, потребовали, чтобы следствие сосредоточило внимание на сторонниках Зиновьева. Одновременно с этим следствие было передано московским сотрудникам НКВД, которых курировал заместитель наркома НКВД Агранов.

Очевидно, что протоколы допросов дела по убийству Кирова не дают полной картины того, что происходило в ходе этих допросов. Особенно явным это стало после того, как Сталин решил, кого именно следует сделать козлами отпущения; ясно, что после этого протоколы допросов искажали реальное положение дел. Частично виновных вынуждали давать показания, которые соответствовали сценарию, созданному следователями. Далее мы приведем примеры утаивания или искажения показаний, которые обвиняемые совершали в угоду следователям. Иногда подследственные находились в таком состоянии, что они просто не понимали, что же они подписывают [546] См., например, следующее заявление Мандельштама во время процесса о допросе 19 декабря: «Я <...> был в таком состоянии, что мог это дело подписать, даже не вдумываясь и не вчитываясь в протокол» (РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 128. Л. 153,155-157). . Еще до того, как Агранов и его команда взяли следствие в свои руки, в протоколах допросов существовали пробелы. Однако есть все основания полагать, что ранние протоколы, несмотря на все их недочеты, были менее тенденциозными и вызывают больше доверия, чем те, которые составлялись для того, чтобы загнать подследственных в угол.

Сразу после убийства и в начале следствия Николаев давал показания, что он, и только он один совершил это преступление. Как мы уже видели, это была его первая версия, которую он выдвинул во время допроса в день убийства Кирова. Во время допроса 3 декабря он продолжал придерживаться этой версии. Днем позже Николаева допрашивала новая группа следователей. И тут он узнал, что Котолынов, Шатский и другие также замешаны в этом убийстве. Эти выводы частично основывались на записях в дневнике Николаева, в которых он упоминает, что был знаком с Котолыновым и Шатским во время своей работы в комсомоле и партийном комитете Выборгского района. В дополнение к этому Кацафа, один из тюремщиков Николаева, утверждает в своем письменном заявлении от 4 декабря 1934 г., что он слышал, как Николаев бормотал во сне: «Если арестуют Котолынова, беспокоиться не надо, он человек волевой, а вот если арестуют Шатского — это мелюзга, он все выдаст» [547] Реабилитация: как это было. Т. II. С. 546. См. также: Кирилина. 2001. С. 276-277; Генрих Ягода, нарком внутренних дел СССР, генеральный комиссар госбезопасности. С. 392. Здесь цит. по: Жуков. Указ. соч. С. 41; Поспелов. 1992. . Агранов немедленно сообщил Сталину, что в «лучших друзьях» у Николаева ходят бывшие оппозиционеры [548] РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 114. Л. 8-10 (Агранов Сталину и Ягоде). . В последующем Агранов говорил, что «обмолвка» Николаева дала возможность сосредоточить следствие на зиновьевском следе [549] Заявление Агранова от 3 февраля 1935 г. (Реабилитация: как это было. Т. III. С. 460.) .

Однако показания Кацафы о том, что он слышал, как Николаев разговаривает во сне, не являются достаточно надежными. Скорее всего, Кацафу попросили сделать такое заявление для того, чтобы дать следователям предлог для ареста Шатского и Котолынова. Но почему тогда Агранов в тот же день говорит о них в докладе Сталину как о «троцкисте» и «анархисте»?

Котолынов, Шатский и многие другие арестованные позднее люди были исключены из партии после XV съезда в 1927 г., однако многие из них были восстановлены в партии через год или два. При этом в архивах НКВД они числились как бывшие члены оппозиции. По данным следствия НКВД, некоторые из них, в т. ч. Румянцев и Левин, продолжали вести контрреволюционную деятельность и в 1933 г. Ордера на их арест были выписаны, однако Киров отказался их подписать, сказав, что он лично поговорит с Румянцевым [550] Реабилитация: как это было. Т. П. С. 547; Т. III. С. 471. См. также: Кирилина. 2001. С. 276. Ее данные основаны на беседе с Л. М. Райхманом (фигурирует под псевдонимом Р. О. Попов), бывшим сотрудником управления НКВД по Ленинградской области. Эта история также упоминается Медведевым (см.: Медведев. 1971. С. 163). .

Когда Николаеву сказали, что эти люди были его сообщниками, он согласился, что знает их, и сообщил, что «на мое решение убить Кирова повлияли мои связи с троцкистами Шатским, Котолыновым, Бардиным и другими». Но при этом он утверждал, что они не имеют никакого отношения к убийству, которое (на чем он продолжал настаивать) было совершено им в одиночку [551] См.: Жуков. Указ. соч. С. 41; Поспелов. 1992; Реабилитация: как это было. Т. III. С. 460; Кирилина. 2001. С. 277. . Агранов отправил протоколы допросов Сталину с пометкой: «Николаев держится крайне упорно» [552] См.: Поспелов. 1992; Кирилина. 2001. С. 277. .

Днем позже, т. е. 5 декабря, Николаев еще раз повторил, что убийство совершил он один и что у него не было никаких сообщников. Однако он сказал, что встречался с некоторыми из вышеупомянутых людей, а также сообщил об их «террористических настроениях». На вопрос, не пытался ли он подстрекать Котолынова к участию в убийстве Кирова, Николаев дал отрицательный ответ. Далее следователи поинтересовались, почему он не просил Котолынова принять участие в убийстве, если знал о его террористических настроениях. На это Николаев ответил, что он хотел совершить данный террористический акт в одиночку. К тому же он считал, что Котолынов «не согласится на убийство Кирова, а требует взять повыше, т. е. совершить террористический акт над Сталиным, на что я бы не согласился». Что касается Бардина, то Николаев сказал, что террористические настроения этого человека были даже сильнее его собственных и он уверен, что Бардин сожалеет, что ему не довелось принять участие в этом убийстве [553] РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 114. Л. 16,18. .

4 декабря был выписан ордер на арест Котолынова и Шатского. Как оказалось, Бардин в это время уже был сослан в Казахстан [554] РГАСПИ. Ф. 671. On. 1. Д. 114. Л. 9, 65. В своем заявлении от 1961 г. бывший сотрудник НКВД Н. И. Макаров утверждал, что бывшие члены зиновьевской оппозиции были арестованы вечером 2 декабря; (Реабилитация: как это было. Т. III. С. 473). Как видно из приведенного выше, оно не соответствует данным современных источников. . 6 декабря Николаев впервые признал причастность Котолынова и Шатского в подготовке к убийству. В тот же день он признал причастность к делу Кирова нескольких бывших членов комсомола, которые были сразу арестованы. Их показания на последовавшем за арестом допросе расширили круг людей, вовлеченных в это дело [555] РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 114. Л. 61-66. . В своем «признании» Николаев заявил следующее: