Осмунд Эгге - Загадка Кирова.Убийство, развязавшее сталинский террор

В отчете КГБ 1956 г. также упоминалось заявление, сделанное на этом процессе одним из обвиняемых, П. М. Лобовым, который пережил террор 1937-1938 гг. Он утверждал, что во время его пребывания в колымском лагере Запорожец рассказывал ему, что в начале 1935 г. Сталин беседовал с Ягодой и просил его помягче обойтись с руководителями Ленинградского управления НКВД, обвиненными в халатном отношении к служебным обязанностям в связи с делом Кирова, а также обеспечить их возвращение на службу в органах, когда это станет возможным. Если действительно сотрудники Ленинградского управления НКВД участвовали в заговоре с целью убийства Кирова, и Сталин просил смягчить им приговоры, то это может породить подозрения, что Сталин был в центре этого заговора и хотел таким образом помочь исполнителям.

Историк Мэтью Лено, который занимался делом об убийстве Кирова, не доверяет словам Лобова. Он обращает внимание, что к 1956 г., когда была озвучена эта версия, информация прошла через многие руки: Ягода якобы поделился с Запорожцем, тот рассказал ее Лобову, который сообщил ее КГБ, где она и обрела письменную форму. Более того, данная версия представляется сомнительной и в свете более ранних заявлений того же Лобова против своих коллег из НКВД. Так, в 1937-1938 гг. он, видимо, рассказывал, что Ягода дал указание помягче отнестись к ленинградским чекистам, так как они якобы способствовали антисоветскому и антисталинскому заговору с целью убийства Кирова. В 1956 г. он предпочел подтвердить свои показания, данные в 1937 г. [846] Возможно, он поступил так по тем же причинам, что и Кузин, водитель того грузовика, в котором был якобы убит Борисов, см. об этом ранее в этой главе. , но с одной важной поправкой: на этот раз приказ о мягком отношении к осужденным чекистам исходил не от Ягоды, а от Сталина.

После 1956 г. Лобов продолжал развивать свою версию; в конце концов, он договорился до того, что якобы Запорожец поведал ему историю о предполагаемом заговоре Сталина, Ягоды и Запорожца с целью убийства Кирова. Это, конечно же, соответствовало версии убийства, которую предпочитали сталинисты (за исключением, конечно же, участия в ней Сталина). Лено также упоминает, что в 1939 г. срок заключения Лобова был сокращен в качестве награды за убийство другого заключенного, бывшего оппозиционера Г. Сокольникова, по приказу наркома НКВД Берии. Лено делает вывод: «Лобов был убийцей и рассказывал небылицы» [847] Lenoe. 2007. Р. 62. Об убийстве Лобовым Сокольникова см.: Реабилитация: как это было. Т. III. С. 468. . И скорее всего, это действительно так.

Но есть вероятность, что первоначальная история Лобова 1956 г. все же правдива. Возможно, ее подтверждает ранее упомянутое письмо Центрального Комитета партии партийным организациям 18 января 1935 г., разосланного за 5 дней до процесса ленинградских чекистов; Сталин (почти точно) утвердил, а возможно, и редактировал это письмо. В письме говорится, что недооценка опасности, которую представляют бывшие оппозиционеры по мере того, как их положение становится все более и более безнадежным, «сыграла злую шутку с работниками Наркомвнудела в Ленинграде. Пусть это послужит нам уроком». Далее в письме говорится:

«Это не значит, конечно, что нужно охаивать огульно ленинградских работников Наркомвнудела. Но это несомненно значит, что надо им помогать систематически как людьми, так и советами, будить и заострять их бдительность, подымать и укреплять их боевую готовность» [848] Реабилитация: политические процессы. С. 195. .

Но даже если Сталин и просил о мягком приговоре ленинградским чекистам, то это совсем не обязательно предполагает его участие в убийстве Кирова. Для такого отношения у вождя могли быть и совершенно другие причины. Формулировки, использованные в письме от 18 января, возможно, свидетельствуют, что он не намеревался нанести удар по НКВД, а скорее хотел призвать всех сотрудников к большей бдительности. Может быть, прав и Роберт С. Такер, считающий, что сравнительно мягкие приговоры были «направлены на то, чтобы успокоить высших руководителей НКВД, у которых теперь были причины беспокоиться о своей будущей судьбе» [849] См.: Tucker. Op. cit. P. 296. .

Если бы все произошло во времена большого террора 1937-1938 гг., то Орлов был бы, вероятно, прав; для Сталина действительно было бы естественнее сместить Ягоду и сурово наказать ленинградских чекистов. Однако в январе 1935 г. до всепроникающего страха заговоров и массовой истерии, типичной для этих времен, было еще далеко.

Более того, количество обвинений, возможных для предъявления ленинградским чекистам, было довольно ограниченным. Так, в «Письме старого большевика» говорится, что они не признавали вины и говорили о нежелании Кирова иметь многочисленную охрану [850] Письмо старого большевика. С. 53. . Защищали ли они себя, нам не известно. Однако ничего невероятного в этом нет. «Мягкие» приговоры сроком в 2-3 года могут также свидетельствовать, что для осуждения руководства Ленинградского управления НКВД нашлось не слишком много оснований. Разумеется, были осуждены Медведь, Фомин и Запорожец: как руководители, они несли основную ответственность. Но никогда не было доказано, что они лично совершили какие-либо конкретные ошибки. Как мы видели, по распоряжению Рубина и Котомина Николаева освободили из-под ареста 15 октября. И в этом нет ничего подозрительного: Николаев предъявил партбилет, подтвердил, что он работал в Смольном и что у него есть веская причина для встречи с Кировым.

Московские сотрудники НКВД, которые допрашивали своих ленинградских коллег сразу после убийства, похоже, этим вопросом особо не интересовались. Вместо этого они проводили свое расследование на основе показаний Марии Волковой [851] РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 116. Историю Волковой см. в гл. 8. . Измышления Волковой, которым не поверили ленинградские чекисты, были вполне серьезно восприняты командой следователей из Москвы, которую возглавлял Агранов. При этом общий надзор за расследованием осуществлял сам Ежов. Именно слова Волковой и определили судьбу Бальцевича, который единственный из всех получил суровый приговор (10 лет лагерей). По утверждению Волковой, именно Бальцевич уничтожил письмо, в котором она якобы предупреждала Кирова о готовящемся убийстве.

Помимо мягких приговоров ленинградским чекистам, также обращает на себя внимание необычно хорошее обращение с осужденными чекистами и после ареста, и в лагерях. Во время показательного процесса над Бухариным, Ягодой и другими в 1938 г. утверждалось, что Ягода обеспечил осужденным ленинградским чекистам хорошее обращение с ними. Он позаботился об их семьях, а сами они доставлялись в лагеря не в обычных вагонах для транспортировки заключенных, а в специальных вагонах [852] Record of the Court Proceedings in the case of the Anti-Soviet «Bloc of Rights and Trotskyites». 1938. P. 559. . Ходили также и другие слухи, описывающие привилегии, которыми они пользовались в лагерях. Например, их якобы назначали на административные должности, и вообще они устраивались там относительно неплохо [853] См., например: Conquest. 1989. P. 72-75. .