Робин Локкарт - История изнутри. Мемуары британского агента.

Через два дня весь план рухнул. Вмешался гн Нуланс. Генерал Лавернь был распечен за превышение власти, а генералу Бертело с его штабом офицеров было приказано немедленно отправляться во Францию. Барометр темпе рамента Троцкого сильно упал, и «Известия» вышли с передовицей, где заявлялось, что только Америка уме ла подобающим образом вести себя с большевиками и что союзники сами, вопреки желанию русского народа, мешают установлению дружественных отношении с Антантой.

Если у генерала Лаверня были свои неприятности, ) меня их было не меньше.

С помощью наших секретных агентов британск правительство раскрыло новую угрозу германской орие ташш большевиков.

Согласно полученным им сведениям. Сибирь была запружена немецкими отрядами, составленными из воен нопленных, вооруженных большевиками. Они занимали обширную область В этом было лишнее доказательство того, что большевики повсюду в России соединяются с врагом. Я получил резкую телеграмму, где указывалось, что мои донесения расходятся с действиями большеви ков.

Я изложил дело моим коллегамсоюзникам в Москве Здравый смысл говорил мне, что эта история — вздорная выдумка. Сибирь, однако, была далеко. Мы не могли убедиться в действительности собственными глазами. Робине и я отправились в военный комиссариат для интервью с Троцким. Его ответ был недвусмыстенен. Не было смысла требовать от него отрицания. Мы ему не поверим. Мы должны отправиться и посмотреть сами. Он предлагал ripe доставить все возможности человеку, которого мы захотим послать расследовать это на месте

Как ни трудно мне было обойтись без него, я решал послать Хикса. моего самого надежного помощника. Ов уехал в ту же ночь с капитаном Вебстером, офицером американской миссии Красного Креста. Троцкий сдержал свое обещание. Он дал обоим офицерам личное письмо, инструктирующее местные советы оказывать им полное содействие. Им разрешалось ездить всюду и все видеть.

Хикс отсутствовал в течение шести недель. За это время он объездил всю Сибирь, осматривал лагеря воен нопленных и производил свои расследования с большой тщательностью. В его телеграммах ко мне были потряса ющие сведения, в особенности по поводу Семенова, ка зачьего генерала, который изза китайской границы со вершал разбойничьи набеги на большевиков. Но воору женных немецких или австрийских военнопленных в Си бири не было следа.

Я обработал его донесения и, зашифровав их. отпра вил в Министерство военных дел. Лондон реагировал немедленно телеграммой из военного министерства, при казывающей Хиксу тотчас же вернуться в Англию. Я Догадывался, почему отзывают Хикса. Но я больше не мог без него обходиться. Работы у меня было столько, что я не мог справляться, и у меня в штате не было ни одного хорошего кодиста. После целого дня работы мне приходилось сидеть до ночи и шифровать самому. Я послал телеграмму о моем затруднительном положении

в Министерство иностранных дел. Одновременно я vk зывал, что Хикс был послан в Сибирь под мою ответгст венность и, если его отзывают, мне не остается ничег другого, как просить, чтобы отозвали и меня. Я получил от Джорджа Клерка, чью доброту и терпеливость к моим резкостям я вспоминаю с благодарностью, частную теле грамму, извещающую меня о том, что Хикс может остаться.

Инцидент окончился, но он не прибавил мне популяр ности в Лондоне. Через четыре дня я получил две трево жные телеграммы от моей жены. Во второй было следу ющее: «Имею исчерпывающую информацию. Не делайте ничего необдуманного. Беспокоюсь за вашу будугцую карьеру. Понимаю ваши личные чувства, но надеюсь скоро видеть вас здесь. Будет лучше для вас. Немедленно подтвердите получение».

Смысл был безошибочен. Я знал, откуда моя жена получила информацию. Я должен был махнуть рукой и вернуться домой. Я заупрямился и затаил в себе свои огорчения.

Независимо от вопросов политики, жизнь здесь в данный момент была полна мелких неприятностей. Ме жду британским и русским правительствами происходи ли постоянные мелкие стычкиуколы, которые служили для того, чтобы замаскировать настоящее положение.

У нас были небольшие миссии по всей России, и у каждой миссии была своя политика. В то же время мы всячески протестовали против конфискации большевика ми собственности союзников. Большевики отвечали на падками на военные цели союзников и попытками скло нить в свою пользу британскую рабочую партию. Литви нов в особенности становился помехой в Лондоне.

В этой игре протестов и контрпротестов на мою долю выпала роль волана, подбрасываемого ракетками двух правительств.

Однако некоторые лучи просвета были и в этом мрач ном окружении. Успехи немцев на западном фронте встревожили большевиков. Они готовы были идти на интервенцию союзников в случае возобновления немец кого наступления. Атмосфера в Москве лучше всего мо жет быть иллюстрирована тем фактом, что в отчете о мартовских сражениях на западном фронте в больше вистской прессе были запрещены немецкие бюллетени. Буржуазная пресса печатала их полностью.

Немцы, казалось, тоже играли нам на ружу в России. Их поведение в отношении большевиков было агрессивно

и возмутительно.

Они выражали бесчисленные протесты против нашего пребывания в Мурманске, где мы все еще оставались, и для соблюдения формы большевистский наркоминдел прислал мне несколько нот, которые, согласно принятой так называемой открытой дипломатии, были опублико ваны в официальных органах печати.

Я понес эти ноты к Чичерину.

— Что я должен с ними делать? — спросил я. дет Он ответил, что в них был бы некоторый толк, если

бы мы побольше считались с местными советами. «В противном случае, — цинично заметил он, — вы можете бросить их в корзину».

Троцкий, несмотря на то что он был в отчаянии от отношения союзников, держался попрежнему дружески.

— Как раз теперь, когда мы накануне вступления в войну, — говорил он, — союзные державы делают все на руку немцам. I

В истории иудеев, которая в то время — не бе» основания — была моим обычным чтением на ночь, я прочел молитву БарКохба, иудейского «Сына Звезды», 1 который во время борьбы с римлянами в 132 году молил ся так: «Молим тебя не помогать нашим врагам: нам твоя помощь не нужна». Это были почти те же слова, с которыми Троцкий обращался ко мне ежедневно.

В это время я имел однажды случай убедиться в физической смелости Троцкого.

Я разговаривал с ним в военном комиссариате на площади позади храма Спасителя. Вдруг в комнату вле тел его помощник в состоянии совершенной паники. Сна ружи собралась огромная толпа вооруженных матросов. Им не платили жалованья, или оно было недостаточно. Они желали видеть Троцкого. Если он не выйдет, они разнесут дом.