Архивариус - Война миров. Том 1

Никто не может ничего поделать, даже вбрасывая без следа и моментально сгорающие миллиарды долларов в пасть этому невидимому чудо-юду? А вот… а вот если таки найдется один человек, «Еine Mann, Hervorragender Mann» — как в песне переодетого в дамское белье эссэовца из фильма «Гибель богов», если помните, — человек, который станет спасителем экономики… Спасителем?

Но вернемся — спросите любого человека рядом с собой во что верили в Римской империи на протяжении последних её трехсот-четырехсот лет… — и очень удивитесь разнообразным ответам, кроме правильного — в Митру.

Вот и анонимный читатель моего журнала усомнился в том, что на представленных картинках — Митра. Забегая вперед, скажу, что его сомнения оправданы с точки зрения человека немножко знакомого с зороастризмом. Но там — именно Митра. Римский Митра — которого изображали с копытами, крыльями, змеей и скорпионом на груди в окружении знаков Зодиака. Митра во фригийском колпаке, любимом головном уборе тех, кто через почти 2 тысячи лет так любил рассуждать об эгалите и фратерните в перерывах между дефрагментацией населения — массовыми расстрелами, удушением и декапутацией их вождей. Митра убивающий Быка.

Можно сказать, и почти без преувеличения, что если бы христианство, случись так, по каким-то причинам не нашло распространения — европейская цивилизация стала бы митраистской. К этому были все предпосылки. Последователям Митры было обещано бессмертие и спасение. Некоторые видят связь христианства с митраизмом, как его продолжение — но это неверно. Убедительных доказательств того, что христианство хоть что-то позаимствовало у митраизма не существует. Они либо не совпадают с заключениями исследователей, либо напрочь лишены логики. С другой стороны, разве не любопытно, что ко времени возникновения христианства религия псевдохристианская уже была создана. Первым христианам противостояли евреи, как само собой разумеещееся — и… митраисты даже в большей степени. Пытаясь глубже понять римский митраизм ученые сталкиваются с недостатком информации. Усугубляется это тем, что в отличии от зороастризма, это уже мертвая религия, хотя осталось огромное количество прекрасно сохранившихся и непонятых произведений искусства.

Учения этого тайного, широко распространенного по империи культа не записывались. Инициации, многоступенчатая иерархия посвящений, с системой «рангов» ничего общего не имела с индоиранским митраизмом, и если имеются какие-либо аналоги, то пожалуй только в масонстве.

Храмы римского Митры в отличии от арийских (у которых зачастую даже не делали крышу) устраивались в подземельях. Как в этом, румынском, двухтысячелетней давности прекрасно сохранившемся подземном храме, случайно обнаруженном при строительства гостиницы в Трансильвании:

Наряду с каменными алтарями в нём можно заметить всё тот же сюжет — барельеф с «тавроктонией» Подобная сцена убийства быка повсюду присутствует в центральной нише любого митраистского подземелья и очевидно является ключом к пониманию религии, как об этом писал наиболее сведующий знаток митраизма Франц Кюмон. Чтобы не отсылать вас к прошлой части, рассмотрим картинку подробней еще раз:

Обратим внимание, что собака и змея слизывают кровь, в то время как скорпион предпочитает заняться гениталиями быка.

Авторитет Кюмона долгое время не подвергался сомнению в его предположении о том, что древнеримский культ Митры — не что иное, как его индоиранский культ, перенесенный на территорию Римской империи. Но вот незадача… — иконография римского Митры не совпадает с индоиранской, ни в общем ни в деталях — а в арийских письменных преданиях «бог справедливости» Митра нигде не присутствует как «львиноголовый», и не убивает быка. Кюмон объяснял эти расхождения изменениями, которые понесла «персидская» религия в течение долгого перехода из Ирана в Рим. Но процесс этот лучше назвать метамофозой, настолько непохожей стала копия по сравнению с оригиналом. В конце концов, после долгих поисков, источник, где содержался сюжет «тавроктонии» был найден учеником Кюмона. В тексте «Изначальное сотворение» упоминался вселенский бык созданный верховным божеством добра Ахура-Маздой. Только Митра, арийский Митра, не имеет к его убийству никакого отношения. Быка убивает Ахриман. Он и быка убивает и первого человека сотворенного Ахура-Маздой заодно. Таким образом, в результате находки текста многое в головах ученых совершенно запуталось. Не сдаваясь, сторонники преемственности римского Митры от арийского, сообщили публике что, мол: «Нас, никогда не испытавших благости духа Митры, может легко смутить отсутствие целостности и абсурдность учения, как оно представлено в нашей реконструкции». Для других же исследователей стало понятно, что древнеримский Митра был иранским только по имени. Кого же римляне всё-таки почитали, кому поклонялись в подземельях?

Ахриман. Ангро-Майнью (т. е. «всеуничтожающий дух»). В некоторых источниках встречается под именем Агриман, из-за особенности транслитерации языка.

В иранской мифологии — противник Ахура-Мазды и духа святости Спента-майнью — воплощение зла. Ахурамазда создаёт 16 стран добра, а Ахриман — 16 стран зла. Во всякое чистое и доброе творение Ормузда он может заронить зерно зла. Поэтому он является источником вредных сил природы, болезней, неурожая; к нему вообще сводятся все физические и моральные бедствия. В противовес чистым животным Ахриман создаёт змей, скорпионов, драконов и прочую нечисть. Ахура-Мазда ниспосылает своего пророка Заратустру, а Ахриман пытается искусить или убить его, но безуспешно. Противостояние излагается в зороастрийском учении о четырёх мировых циклах, длительностью 3000 лет каждый. На протяжении этих циклов происходит борьба Ахурамазды против Ахримана. В итоге всё должно закончится разгромом Ахримана, очищением мира и наступлением эры блаженства.

Ахримана считают тем же существом, которое обычно называют «Сатаной». Сатана у многих считается тем самым — единым воплощением зла. Это не совсем верно — зло тоже дуалистично. Представим ситуацию — суд — на котором присутствуют обвинитель и защитник — противоборствующие стороны. Бывает так, и очень часто бывает, что выигрывает процесс не тот, кто старается сказать правду и установить истину, а тот, кто лучше соврет. Кто ЛУЧШЕ соврет. А врут оба. Опасная это штука — лжа, если к ней можно применить слово «лучшая». А ложь во спасение оправдана?