Жак Ле Гофф - Рождение Европы

Флоренция становится средоточием крупнейших достижений нового искусства. Это и ворота Баптистерия, оформленные самыми знаменитыми скульпторами начала XV века, и революционные фрески Мазаччо в церкви Санта-Мария-дель-Кармине, в которых гениально реализуется открытый ренессансными мастерами эффект перспективы. Наконец, самое величественное из этих произведений — купол Флорентийского собора, возведенный Брунеллески. Здесь не совсем подходящее место, чтобы подробно рассматривать историю флорентийского искусства эпохи Кватроченто, я перечислил только нескольких мастеров и несколько произведений первого ряда. Добавим к этому еще школу неоплатоников, возникшую, как мы видели, под покровительством семейства Медичи и подпитываемую притоком в Европу греческих ученых, бегущих от турок после взятия Константинополя, — школу, формировавшуюся, в частности, вокруг Марсилио Фичино: это философское течение было одним из главных новшеств промежуточного периода между Средневековьем и Возрождением. По сути, оно продолжает интеллектуальную линию, характерную для Средневековья: новые идеи, облаченные в античные покровы. Богатая европейская традиция возрождения забытого старого возникает в каролингскую эпоху и продлится до конца XVIII века, давая повод французскому поэту Андре Шенье сказать: «Мы новой мысли ход / В античный вложим стих».

Из всего моря идей и произведений, которыми ознаменовался бурлящий, неспокойный, но прекрасный XV век, я выделю двух человек, которым в историографии не уделяется того внимания, которого они заслуживают.

Первый из двух персонажей — философ Николай Кузанский (1401–1464). Николай, родившийся в Кузах, маленькой деревеньке на берегу Мозеля, изучал свободные искусства в Гейдельберге, каноническое право в Падуе и теологию в Кёльне. Он участвовал в Базельском соборе (1432) и играл первостепенную роль при нескольких Папах, начиная с Евгения IV, но в особенности во времена Пия II (Энея Сильвия Пикколомини), Папы с 1458 по 1464 год, с которым Николай лично дружил. Однако политическая и административная деятельность кардинала Николая Кузанского не столь важна, как его идеи и произведения. Он был, прежде всего, великим знатоком теологической и мистической литературы, как античной, так и средневековой, и это во многом определило его философию. По мнению Николая из Куз, как пишет Жан-Мишель Куне (Counet), «подлинная теология начинается лишь после того, как преодолен Аристотель и его логика непротиворечивости, которая годится для мира конечного, но абсолютно недостаточна для постижения Бога». Николай Кузанский выдвигает теорию «docte ignorance» («Об ученом неведении» — название его трактата), в которой подчеркивается неспособность человека полностью познать Бога, но в то же время утверждается необходимость знания. Для Николая ученое неведение не только означает философский подход к познанию Бога, но и является основанием для новой концепции мира. Он отвергает представления Аристотеля и Птолемея о неподвижной Земле как о центре мира. Хотя его и не назовешь предшественником Коперника, но он говорит о «бесконечной Вселенной, центр которой повсюду, а периметр — нигде [будущее паскалевское определение] как о космологическом основании субъективности». Одновременно он занимается математикой, которая, по его представлениям, могла помочь в решении этой проблемы через исследование квадратуры круга. Николай внес большой вклад в математику, дополнив исчисление рациональных чисел высшей, философской математикой и заложив основы исчисления бесконечно малых величин, впоследствии разработанного Лейбницем и Ньютоном. Как и его друг Папа Пий II, Николай был очень встревожен турецким нашествием. Он хочет работать над установлением «согласия вер». С его точки зрения, нужно преодолеть рамки, присущие каждому из верований, и исходить из того, что в их основе лежат одни и те же предпосылки. По мнению Николая, теоретические различия между исламом, иудаизмом, зороастризмом и даже язычеством и философией — это только различия на уровне ритуала. Общая вера, с которой все эти религии имеют глубинную связь, — христианство. И хотя Николай Кузанский сохраняет и даже подчеркивает главенствующую роль христианства, его стремление к философскому осмыслению многообразия религий стало одной из самых решительных и новаторских попыток, которые делались в этом направлении. Николай Кузанский не только явился предвестником экуменизма, но и заложил основы толерантности, которая была неведома Средневековью.

Этот мыслитель не относился к великим философам XV века, но был автором произведения, которое историки часто игнорируют, а мне оно представляется важным для развития европейской политической мысли. Я имею в виду трактат, представленный Констанцскому собору ректором Краковского университета Павлом Влодковицем. Трактат этот касается конфликта между поляками и монахами-рыцарями тевтонского ордена, которые только что проиграли битву при Грюнвальде, или Танненберге (1410). Влодковиц анализирует поведение тевтонцев по отношению к прусским и литовским язычникам и предлагает обобщенную позицию в отношении язычников, которая явилась плодом его штудий в Падуе. Он подчеркивает признание язычниками естественных законов, аморальность ведущихся против них войн, а также соблюдение ими гражданских и политических норм. Все это дает ему повод восхвалять позицию, которую заняли польские короли в противоположность тевтонским рыцарям. Суть дела в том, что Влодковиц закладывает основы «нового» облика международного права. По его концепции, Европа должна стремиться интегрировать в свой универсум язычников и раскольников. Европу, которую предлагает Влодковиц, уже нельзя считать синонимом христианского мира.

Не следует думать, что в XIV и XV веках понятие империи исчезает из набора территориальных и политических реалий, а также из мировосприятия европейцев. Однако можно говорить об упадке или даже об угасании империи — по крайней мере, о ее раздроблении. При этом, несмотря на усиление национальных монархий, в частности английской и французской, а также городов, в первую очередь немецких и итальянских, империя остается воплощением единства Европы, хотя уже не более чем символическим. Император Карл IV (правивший с 1347 по 1378 г.) в своей Золотой булле от 25 декабря 1356 года реформировал структуру и принципы работы собрания князей — избирателей императора (называвшихся еще курфюрстами). Их список был ограничен семью персонами: архиепископы Майнца, Кёльна и Трира, король Богемии, маркграф Бранденбурга, герцог Саксонский и Виттенбергский, а также наместник Рейнский. При императоре имелся Имперский сейм, в который с начала XIV века входили только «государства» (то есть светские и церковные монархи), а также имперские города [46] Города, подчинявшиеся непосредственно императору. . Карл IV стремился установить на всей территории империи имперский порядок (Reichslandfriede), но в каждом отдельном регионе соблюдался лишь местный порядок (Landfriede). Кроме того, правители сами руководили делами Церкви на своих территориях, а единой имперской Церкви с середины XV века не существовало. Европейский облик Германии, без сомнения, больше всего изменился в результате дробления империи. В XV веке Германия была разделена на 350 территорий (Landschaften), правители которых, по сути, самостоятельно решали вопросы, связанные с функционированием Церкви, правосудием, армией, налогами, а также издавали указы. Причем некоторые из этих суверенных правителей оказывали большее влияние на жизнь Германии в целом, чем остальные.