Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Так продолжалось уже целых пять лет. Страдания христиан усиливались с каждым годом, и ересь Ария все больше и больше распространялась на Востоке. Наконец западный император Констанс решил открыто заступиться за Афанасия, зная, как несправедливы гонения, которым тот подвергался. При свидании с братом он убедил его созвать общий Собор для рассмотрения обвинения, чтобы, если Афанасий окажется правым, возвратить его в Александрию. Констанций согласился, и Собор был созван в Сардике, находившемся на границе владений обоих из братьев. Съехалось 170 епископов, среди которых были самые уважаемые на всем Западе. Прибыли и враги Афанасия. Но как только они убедились, что большинство бывших на Соборе склоняется в пользу Афанасия и что представляются неопровержимые доказательства против них самих, то внезапно оставили Сардику под ничтожным предлогом и в другом городе составили свой Собор, на котором и осудили Афанасия. Город Филиппополь, где это происходило, находился во владениях восточного императора. Поэтому ариане чувствовали себя сильными и не стеснялись в средствах. Тех из епископов, которые не соглашались с ними, они отправляли в заточение, многих приверженцев Афанасия предавали смертной казни, в Александрию послали повеление лишать жизни тех из православных епископов, которые бы туда явились. Все это делалось с дозволения и при содействии Констанция, который из боязни брата не решался открыто объявить себя противником Афанасия, но втайне поддерживал все, что предпринималось ему во вред. Ариане прибегали к самым низким, позорным средствам, чтобы очернить в его глазах православных епископов. И император, вполне веря им, был только послушным орудием их воли.

Между тем Собор в Сардике, тщательно разобрав все обвинения, полностью оправдал Афанасия. Более того, установил не принимать другого Символа веры, кроме Никейского. Император Констанс тогда стал настоятельно требовать от брата, чтобы он возвратил Афанасия из ссылки, грозя, в случае отказа, силой оружия восстановить пастыря, желаемого всей паствой. Констанций устрашился угроз брата и написал к Афанасию письмо, в котором приглашал его возвратиться. Но в то же время он не отменил своих прежних указов против православных, и, если бы Афанасий, поверив его письму, поехал в Александрию, его жизнь была бы в опасности. Он медлил ехать; Констанс настаивал, повторяя свои угрозы. И Констанций, боясь войны, написал еще два письма, в которых настоятельно просил Афанасия возвратиться, торжественно уверяя в безопасности и в своем расположении. Тогда он уже и отменил все распоряжения против православных и предписывал гражданским властям в Египте оказывать Афанасию всякое уважение. Пока все это происходило, арианский епископ Григорий Александрийский скончался в 345 г. Только тогда Афанасий поехал в Александрию. Его возвращение было настоящим торжеством: народ с радостными восклицаниями толпился вокруг мужественного страдальца, скитавшегося в изгнании более семи лег, паства ликовала. В Антиохии Афанасий виделся с императором, и благосклонность, оказанная ему Констанцием, устрашила даже самых отъявленных его врагов. Они теперь с наглой угодливостью искали примирения с ним, отреклись от своих прежних действий и письменно осуждали то самое учение, за которое стояли. Все это делалось из страха и с затаенной ненавистью, которая должна была опять вспыхнуть при удобном случае.

Афанасий хорошо знал своих противников и не верил им. Но вся его деятельность теперь была посвящена пастве. Он ревностно старался уврачевать зло, которое нанесли ей ариане. Объяснениями истинного учения, силой назидательного слова он старался возвратить заблудившихся и укрепить верных служителей Христа. Много радости доставляла ему любимая паства. Гонения за истину возбудили в ней горячую ревность к вере, Церковь как бы обновилась духом. Пламенной молитвой и усердием ко всякому доброму делу православные выражали свою радость и благодарность Богу. Делались значительные пожертвования на содержание бедных. Каждый дом походил на церковь по благочестию живших в нем и постоянным молитвам, воссылаемым в нем к Богу; везде славилось имя Афанасия. Христианский мир смотрел на него, удерживая за собой только власть приводить в исполнение решение Церкви, но не стесняя свободы обсуждения. «Я епископ внешних дел», — говорил он иногда. Но вовсе не так действовал Констанций. Он оставлял за собой право разрешать самовластно все богословские вопросы и силой поддерживал свои решения. Теперь он велел обнародовать в виде указа исповедание веры, сочиненное им самим под руководством ариан и которое он выдавал за вдохновенное свыше. Это исповедание возбудило в народе сильное негодование. [142]

Сам Констанций (за завесой) присутствовал на заседаниях Собора, чтобы направлять их согласно своей воле. Нашлись, однако, некоторые мужественные епископы, которые не побоялись стоять за правое дело. Люцифер, епископ Сардинского города Кальяри, смело обнаруживал недобросовестность обвинителей Афанасия и решительно отказался подписать осуждение. Тогда Констанций, в страшном гневе, внезапно явился среди собрания. «Я сам обвинял Афанасия! — воскликнул он. — Для меня поверьте им».

— Противно правилам Церкви осуждать отсутствующих и входить в общение с еретиками, — возразил Люцифер.

— Моя воля — вот для вас правило! — воскликнул гневно Констанций. — Повинуйтесь моему требованию, или я вас всех сошлю в ссылку. — И при этом он вынул меч.

Многие уступили, но Люцифер, Евсевий Верцельский, Дионисий Миланский остались тверды и были сосланы в заточение в далекие страны. С ними обращались чрезвычайно жестоко. В Милане был назначен епископом арианин Авксений, и во все города было послано епископам повеление подписать осуждение Афанасия под угрозой низложения и ссылки.

Римский епископ Либерий не присутствовал на Миланском Соборе и твердо стоял за Афанасия. Констанций, желая склонить его на свою сторону, послал к нему своего любимого евнуха с дарами. Либерий отверг дары и сказал посланному: «Пусть соберется правильный Собор, без страха мирских судей, с одним только страхом Божиим и канонами апостольскими; пусть примет Символ Никейский, и тогда мы рассмотрим дело Афанасия». Евнух положил привезенные дары на гробницы апостолов, Либерий приказал их выкинуть, как цену крови. Тогда Констанций прибегнул к силе. Чтобы не произошло волнения в Риме, он ночью велел схватить Либерия и привезти его к себе в Милан. Тут он стал с угрозами убеждать его подписать низложение Афанасия.

— Государь, — сказал епископ, — суды церковные должны быть правдивы, а Вселенская Церковь признала Афанасия невинным.