Анатолий Юновидов - Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

В 16.34 вблизи лидера разорвались два снаряда желтоватого дыма, которые командиром БЧ-2 старшим лейтенантом Новиком были классифицированы как «снаряды бризантного действия, калибр дюйма четыре-пять». Из второй башни доложили, что огонь ведется из лесопосадки, но обнаружить батарею наблюдательные посты лидера не смогли. Лидер артиллерийским зигзагом вышел из зоны обстрела. По приказу контр-адмирала Вдовиченко эсминец «Смышленый» и два малых охотника поставили дымзавесу.

После этого лидер предпринял попытку обнаружить батарею, маневрируя в 80 кабельтовых от берега. Однако батарее удалось пристреляться по лидеру раньше, чем наблюдатели успели ее засечь. «Смышленый» опять выставил завесу, и «Ташкент», выйдя из зоны обстрела, снова повторил попытку, подойдя к берегу теперь уже на 70 кабельтовых.

На этот раз румыны не успели добиться накрытия лидера. Их снаряды еще продолжали ложиться с недолетом, когда отсветы залпов батареи были обнаружены дальномерщиком Подгорным и командиром БЧ-2 «Ташкента», старшим лейтенантом Новиком. После того как батарея была обнаружена, ее стал наблюдать и корректировочный пост. Лидер сократил расстояние до 54 кабельтовых и повел беглый огонь из всех башен. В 17.03, после 97 снарядов, выпущенных с начала переноса огня на район действия батареи, румынские артиллеристы перестали отвечать, и лидер прекратил стрельбу, после чего «Ташкент» ушел в Одессу, не рискнув в виду неприятеля снимать корректировочный пост.

Ход боя произвел сильное впечатление на командира Северо-западного района Вдовиченко. Контр-адмирал объявил благодарность экипажу лидера и приказал передать семафором на все корабли соединения: «Учитесь стрелять и вести себя под огнем противника у лидера „Ташкент“». Личный состав корректировочного поста, не понеся потерь, к ночи смог вернуться на лидер.

Однако уверенности в том, что батарея противника подавлена, у командования не было, и эсминец «Фрунзе» как имевший наибольшие успехи в контрбатарейной борьбе получил задание установить точное местоположение батареи, обстрелявшей «Ташкент», и направился в район, из которого ушел лидер. При приближении эсминца румынская батарея снова возобновила огонь. Командир «Фрунзе», капитан-лейтенант Бобровников, никогда не запрашивавший в подобных случаях поддержки одесских береговых батарей, отдал приказ лечь на курс сближения с целью. Эсминец завязал с батареей огневой бой, и вскоре румыны прекратили огонь. Однако позднее огонь по эсминцу был открыт снова, теперь уже с другой позиции. Открыла ли огонь еще одна батарея или противник сменил позицию на запасную, осталось невыясненным, так как один из первых же снарядов попал в эсминец на стыке борта и палубы в районе машинного отделения. В месте попадания снаряда образовалась пробоина, но повреждений внутренних механизмов корабля при проведенном осмотре обнаружено не было. Осколками снаряда был убит один краснофлотец и ранено еще четыре члена экипажа, в числе которых оказался и сам Бобровников. Осколок снаряда залетел на мостик, попав в спину командиру эсминца.

«Фрунзе» прекратил бой и, поставив дымзавесу, ушел в базу. За ночь пробоина была заделана, а в полночь из военно-морского госпиталя, как доложил в штаб базы его начальник Харитонов, «сбежал раненый командир эсминца Бобровников». Утром Бобровников позвонил в штаб базы и, не вдаваясь в подробности, доложил о готовности эсминца к выходу в бой. О своем ранении он говорил лаконично: «На мостике ранило, на мостике и вылечусь». Опасаясь за судьбу эсминца, капитан-лейтенант продолжал командовать кораблем до его возвращения в Севастополь, не желая никому доверить «Фрунзе» в сложных условиях непрерывных налетов авиации противника и артиллерийских обстрелов. Уже в Севастополе Бобровникову стало хуже, и он снова попал в госпиталь, в котором пробыл на этот раз уже почти 4 месяца.

По иронии судьбы, во временное командование «Фрунзе» вступил именно командир «Ташкента», капитан 3-го ранга Ерошенко, корабль которого в это время находился на ремонте и довооружении. Ерошенко, под командованием которого на 30 августа не были вовремя обнаружены самолеты противника, повредившие «Ташкент», и командуя «Фрунзе», поставил эсминец в уязвимое положение, остановив его в момент возможного появления вражеской авиации. В результате рокового стечения обстоятельств корабль, ради которого Бобровников рисковал своей жизнью, был потоплен немецкими пикировщиками через несколько недель после того, как он снова попал в госпиталь.

Вечером на главном корректировочном пункте базы, расположенном на Жеваховой горе, было проведено совещание командующего ООР Жукова с командирами корпостов базы. Командиры постов доложили, что в течение дня противник перешел к активным радиопомехам и «на русском языке передает микрофоном ложные цифровые данные по корректировке». Начальник связи базы Баратов роздал всем постам запасные волны и позывные, а всем радистам было дано указание по примеру «Ташкента» предварять разговор именем или отчеством командира или артиллериста корабля либо корпоста.

На следующий день батарею противника, действующую в перелеске в районе Дофиновки (которая, судя по калибру снарядов, скорей всего являлась полевой), решено было уничтожить. Утром 30 августа лидер вышел на прежние позиции. Правда, в этот раз на нем не пошел не только Вдовиченко. Командир 2-го дивизиона эсминцев капитан 2-го ранга Пермский, обычно державший свой флаг на «Ташкенте», накануне, как вспоминал впоследствии командир «Ташкента» Ерошенко, решил, «что пойдет завтра не с нами, а на одном из эсминцев».

Впрочем, вначале события развивались вполне благополучно: лидер начал вести огонь по предполагаемому месту нахождения батареи, которая через 10 минут ответила, и началась артиллерийская дуэль. Однако румынская батарея и лидер вели друг по другу беглый огонь совсем не долго. Приблизительное ее местонахождение уже было известно, и поэтому после нескольких залпов снаряды лидера упали в расположении орудий противника. 130-мм фугасно-осколочные снаряды дают радиус разлета осколков до 300 м, поэтому после достижения накрытий румынские орудия стали отвечать сначала двухорудийными залпами, а потом и вовсе прекратили огонь, после чего дальномерный пост лидера сделал вывод, что «две вражеские пушки уничтожены, а две другие, по-видимому, повреждены».

Обрадованный командир лидера приказал переносить огонь на другие цели. Лидер продолжал обстрел противника, поддерживая своим огнем погранполк в Восточном секторе и маневрируя на малом [166] 6 узл. ходу. При этом корабль, хотя и находился в готовности № 1, фактически не был готов к эффективному отражению воздушного налета. Это объяснялось тем, что в машинном отделении лидера работали только 2 котла — 2-й и 3-й, а еще 2 котла — 1-й и 4-й находились в холодном состоянии, а главные турбозубчатые агрегаты работали на экономической группе сопел и могли обеспечить «Ташкенту» скорость не выше 24 узлов. В случае боя с авиацией противника корабль лишался своего главного преимущества — маневрирования на высокой скорости.