Игорь Дьяконов - Люди города Ура

43) UET V, 148, сделка о купле комнаты площадью « 1/ 2cap 4 гин застроенной площади рядом с домом ИтанахСина, рядом с домом Аддани (?), у Лакипа, сына Цуммудума, купил Адаллал, сын Эйахенгала, 16 сиклей серебра (большая сумма! — И. Д .) в качестве полной цены он отвесил…» Все свидетели — неизвестные нам лица, но сам Лакип(ум), возможно, встречается и в других документах «фирмы». [410]

На этом исчерпываются наши письменные свидетельства о той «большесемейной общине» (или общинах), куда, вероятно, входили, с одной стороны, ПузурДаму, Паззайа и, вероятно, БурАдад в первом и Ададбани, Ахувакар, Цалилум и ИбниАмуррум, а также АнаСинлуштемик во втором поколении, ас другой стороны — Илушумубаллит, Ибашшиили, Дадайа (?) и Илиэриш в первом поколении, АнаСинвушшур, Абуни, Синнада (?), Имликум, Шагишабушу и Илииддинам, а также Аттайа и Шамашите, а может быть, и другие (Кукку и прочие) — в первом и втором, ВарадНанна, ИббиИлабрат, Наммупада, Синбелапли и другие — во втором. Вокруг них мы видели компаньонов, вроде Ахитабума, Лугайи, Наннамансума, Уррики и других, и поверенных (часто подставных лиц?), а также зависимых людей — Аббайю, Илимудэ, Илушунацира, ЛудлулСина и его сестру Нарамтум, детей гетеры или жрицы НиднатСина, Эйашеми, Лакипа, Синмагира и многих других; среди них могли быть близкие родственники (подобно Шагишабушу, брату Имликума, а позже и АнаСинвушшуру) и — чаще всего — должники или просто беднота, питавшаяся вокруг богачей; им посвящена следующая глава VII.

Деятельность домов ПузурДаму — Ададбани, Илнэриша, Имликума, Аттайи и других выявляется достаточно определенно. Все они, несомненно, одинаково занимались кредитными операциями в мелких суммах (главным образом в серебре, а не в натуре) между собой и с другими торговцами, а также отдавая в рост посторонним лицам. Они арендуют общинные и служебные земли и совершают с ними другие выгодные операции; но более всего, очевидно, они торгуют: зерном, хлебом, шерстью и медью, причем более молодые члены домов возят товары вверх по реке (все упоминаемые ладьи — речные, в одном случае упоминается плавание вверх из Ура в Ларсу), и тем они отличаются от Эйанацира, литейного мастера и торговца медью, привозимой из-за моря, о котором речь шла выше. Они наживают порой, видимо, значительные средства, подчиняют себе довольно многочисленных людей из должников и другой бедноты, имеют рабов, а сами во многом зависят от политической конъюнктуры: неудачная военная ситуация на торговых путях или мероприятия собственного царя против частной торговли могут привести некоторых из них, а то и всех к разорению. Домá по «Базарному переулку» и в южной части «Патерностер роу» простояли до их разрушения в 1739 г., но документы иссякают почти на пятьдесят лет раньше. Случайно ли это?

Все эти коммерсанты, безусловно, не царские люди. Ни один из них не называется tamkārūm . Вообще, распространенное представление, будто древнемесопотамский купец назывался tamkārūm , видимо, ошибочно: tamkārūm назывался лишь царский торговый агент, сборщик поставок внутри и, видимо, также вовне царского хозяйства — и отсюда также всякий, кто мог требовать уплаты долгов. Торговцу возможно было получить звание и обязанности tamkārūm'а (именно это, очевидно, произошло со всеми значительными торговцами при Хаммурапи), или царский tamkārūm мог попутно заниматься торговлей. Но хотя данная «большая семья» и состояла из торговцев, tamkārū среди них не было. Это типичные члены внегосударственного сектора общества, частные члены городской общины. Не случайно у них есть и за пределами города своя, и при этом общая земля (№ 3, UET V, 211). [411]

То, что они и не храмовые люди, особенно явственно в случаях, когда они сотрудничают с храмом: вот Имликум дает взаймы от имени храма Нанны, Ибния делит доходы от ювелирного ремесла с храмом Уту (Шамаша). Но в обоих случаях — и это крайне важно и типично — с храмом их связывает не служба (за которую они получали бы жалованье или служебные наделы), а договор товарищества . Точно так же и отношения Илиэриша с храмом Нингиззиды — не служебные, а коммерческие.

Однако в пределах той же семьи существуют и действительно храмовые люди, вовсе не занимающиеся никаким предпринимательством: Ибашшиили, Илушумубаллит, АнаСинлуштемик и его дочь, может быть Синнада, вероятно, и другие. Но при той свободе отчуждения храмовых должностей и доходов, какая существовала в царстве Ларсы, вполне вероятно, что и эти жрецы вышли из числа общинников.

Особо следует обратить внимание на женщин, упоминаемых в архивах U.16826—16830. В деловых документах их примерно в двадцать раз меньше, чем мужчин (как мы помним, в архиве упомянуто около 300 имен), что, конечно, и неудивительно в столь патриархальном обществе. Но и их нужно разделить несколько неодинаковых групп.

Во-первых, следует упомянуть женщин хотя и названных по имени в документах, но относящихся к обычной категории подчиненных патриархальной власти отца, мужа, братьев или (если они вдовы) имеющих право выступать официально лишь вместе с сыном. Так, Нуттуптум, жена дельца Имликума, хотя и производит различные деловые операции, однако, несомненно, лишь по уполномочию своего мужа (U.16828, UET V, 34); вдовы, с которыми заключают договоры о прокорме их сыновья, конечно, тоже не могут вступать в сделки с третьими лицами (U.16826, UET V, 98 — Алиаби, [412]мать ВарадНанны; U.16830, UET V, 603 — Уммитабат, мать Умуссума и Илушунацира, — см. следующую главу); действительно, жены, как и вдовы, вступают в деловые отношения с третьими лицами (не своими сыновьями) лишь по общему правилу, т. е. при участии своего мужа, а в случае его смерти — сына (U.16826, UET V, 150 — Аллайа продает комнату вместе с сыном Белиэришем; U.16830, UET V, 187 — ШатИлабрат занимает серебро вместе с мужем Элайей; U.16827, UET V, 187 — Нингальламасси продает раба вместе с мужем Наннамансумом; U. 16826, UET V, 247 — ответчицы по судебному делу о комнате: женщины Ахативакрат и ШатЭйа вместе с малолетним сыном Ахативакрат, ВарадИштаром; таких документов немало и в других архивах). Жены нередко берут в долг маленькие суммы вместе со своими мужьями (UETV, 341, 344, 375, 388); возможно, это делалось в интересах кредитора, чтобы арест жены за неуплату долга сильнее побуждал бы должника расплатиться, а может быть, просто как гарантия добросовестности или трезвости мужа.

Женщины встречаются в документах о разделах недвижимости и движимого имущества после отца: это скорее всего жрицы (прочие дочери, вероятно, получали приданое только движимостью, что видно, в частности, на примере Рубатум — UET V, 793 и ср. имущество умершей (?) жены в документе № 35 — U.16828, UET V, 294). Но и жрицы, кажется, могли быть в известных случаях замужем; так, есть основание думать, что упомянутая выше Нингальламасси (№ 16 — UET V, 187) была жрицей, о чем речь еще пойдет дальше.