Игорь Дьяконов - Люди города Ура

Неизвестный месяц

1) Праздник eššešu[m] [642]новолуния:

Неизвестному объекту — 15 sìla [643](а), 16 sìla (б), 1/ 6sìla (в); засову Э-кишнугаля (=священного участка бога Нанны у зиккурата) — 10 sìla (а);

засову верхнего двора (вперед двором зиккурата Нанны) — 10 sìla (а);

на «толстые» хлеба — 10 sìla (а);

для освящения (?) [644]при осмотре (?) [645]засовов великого двора (=двора зиккурата) и (священного) покоя — 5 sìla 322 (а) и 1/ 6sìla (в).

Обход помещений великого двора и снаружи. [646]

2) Праздник eššešu[m] 7-го дня — то же самое.

3) Праздник eššešu[m] 15-го дня — то же самое.

4) Праздник eššešu[m] 25-го дня:

На лаваш — [количество не сохранилось];

в таз для возлияния масла [647]— [количество не сохранилось];

на жертву рассыпания и засову Э-кишнугаля (главного храма Нанны) — [количество не сохранилось];

засову верхнего двора — [количество не сохранилось];

засову великого двора и снаружи — [количество не сохранилось, но итог по eššešu[m] 25-го дня примерно в 3 раза меньше, чем в предыдущие праздники].

5) [Какой-то праздник в] 27-й [день]:

[Одно небольшое жертвоприношение].

6) Следует какой-то большой праздник, название которого не прочитано. При этом «в вечернюю прохладу» (á-u(d)-te-na) перед богом Энки и его супругой (т. е. перед их статуями) приносятся:

В таз для возлияния масла — 2 sìla (а);

(какой-то рыбе, очевидно посвященной богу вод Энки),—

2 sìla (г) и засовам (неясно каким) — 3 sìla (а).

Перед статуей их сына Асаллухи: [648]

2 sìla (а) на лаваш и 2/ 3(б) прибору для возлияния топленого масла (ì-nun);

«Как стемнеет (á-gi(g)-ba)», перед Энки и его супругой:

На лаваш — 40 sìla (а) и 10 sìla (б);

сосуду для возлияния растопленного масла — 2 sìla (б);

зернотерке для пшеницы — 2/ 3sìla (в);

засовам 2 sìla (а).

Асаллухи повторно получает то же, что и в «вечернюю прохладу».

«Среди ночи» ( ina mušim ) Энки и его супруге приносится 2 sìla (а) и 1 sìla (в) на «печение хлеба».

Все это обобщено как «обычная трапеза» ( naptān šu-gi-na).

Следует еще одна «обычная трапеза», очевидно в 28-й день месяца (текст не сохранился).

На 29-й день (накануне новолуния) жертва приносится, только как стемнеет. На этот раз приносится 5 sìla «подсушенного хлеба» (д), 2/ 3sìla (б) прибору для возлияния масла (на?) подсушенный хлеб и 2 sìla (а) на «плач у наружных ворот»: этим подтверждается, что исчезновение месяца оплакивается как смерть Нанны.

Следующее новолуние справляется иначе, чем предыдущее:

5 sìla (а) и 5 sìla (б) на лаваш; 323

3 sìla (б) лучшему прибору для возлияния масла

(níg-ì-dé-a-sig 6-sig 6);

5 sìla (а) для обхода помещения в опочивальне

(é-nun-na);

2 sìla (а) для обхода помещения в верхнем жилье;

15 sìla (а) для обхода помещения внутри дома, а также

засовам внутри и снаружи.

Далее идут примерно те же жертвоприношения, что и в предыдущем месяце.

6) Второй документ, относящийся к началу царствования Хаммурапи в Уре, значительно менее интересен. Он посвящен выдачам на жертвоприношения не муки, а сикеры (пива) с указанием, сколько на ее приготовление пошло ячменя. Перечислим лишь назначение жертв:

(A) 1) на возлияние в доме Сина (=Нанны) внутрь Бездны; [649] 2) на возлияние для кувшина; [650]3) для (разных) чаш (??); [651] 4) для возлияния, а также засовам, трапеза в Э-кишнугале в вечерней прохладе; 5) для (разных) чаш (??); 6) для возлияния, а также засовам, трапеза-ужин (kin-sig); [652]7) на трапезы в Э-кишнугале;

(Б) 1) засову верхнего двора, 2) засову великого двора и снаружи — засовам;

(B) 1) на возлияния (разным) статуям и крупному рогатому скоту;

(Г) 1) для чаш (?); 2) для возлияния; 3) засову Дубламаха [653]— трапеза…;

(Д) 1) засову Э-кишнугаля; 2) засову верхнего двора — в праздник eššešu[m] новолуния (далее то же самое в праздники eššešu[m] 7, 15 и 25-го дня — в последний праздник пива выдано немного меньше).

Все это подытожено как «Храм Нанны, положенное за 1 месяц…, месяц izi-izi-gar, 1-й день» — следует дата.

Ко всему этому, разумеется, надо еще прибавить жертвы ячменем и пшеницей, хлебом, гекатомбы скота и т. п. Затем не следует забывать растительное масло, которое шло на умащение статуй и отдельных священных предметов, включая те же засовы. Такого рода мелкие культовые обязанности совершались многочисленными жрецами-gudá (аккад. pašišu[m] ). Все это стоило огромных средств, поступавших, видимо, скорее за счет обязательных «постоянных приношений» (sá-dug 4) и других поборов, чем с собственного храмового хозяйства. [654]Последнее, видимо, было не таким большим, как когда-то (например, жрецы награждались серебром и натурой чаще, чем земельными наделами). Характерно, что в бескровных жертвах принимал участие только храмовой персонал: нет никаких признаков, чтобы в них участвовала и масса общинников, что вероятно для светского населения более глубокой древности (не потому ли, что были и свои домашние жертвоприношения там, где были свои овцы; бедняки же обходились домашней жертвой ячменем?).

Естественно, что из расходной отчетности мы ничего не можем узнать об основном богослужении и обрядах храма.

Разумеется, энтум не принимала непосредственного участия во всех этих повседневных жертвоприношениях и во второстепенных обрядах вообще. Вероятно, она не всегда присутствовала и при песнопениях (судя по другим данным, они были как сольные, так и для хора и для двух хоров). Она, конечно, выходила из своих покоев — в одежде-«завертке», покрытой фестонами, уже тогда старинной, в плаще-накидке с бахромою и в высоком белом, вероятно, войлочном колпаке — только для участия в главных моментах богослужения. Тем не менее можно считать с почти полной несомненностью, что при таком обилии ритуалов и праздников каждый день жизни энтум и вся жизнь ее были заняты до крайности. Не забудем, что она должна была повседневно выполнять и различные ритуалы личного характера: ни один поступок не мог быть совершен без предварительного гадания, в том числе по печени жертвенного ягненка, и требовал молитв и обрядовых действий, чтобы можно было надеяться на успех. Чем выше стояло какое-либо лицо, тем строже нужно было это соблюдать, а энтум, как уже сказано, была при царстве Ларсы первым человеком в Уре.

Понятно, однако, что не из одних обрядовых действий складывалась жизнь энтум. Была и личная, а также и хозяйственная сторона ее жизни и быта. Об этом мы знаем мало, и о многом приходится лишь догадываться.

Энтум имела, конечно, свой штат, начиная с šabra — заведующего хозяйством и включая служанок (в том числе, очевидно, и lukur-èš) и слуг (вероятно, евнухов); она общалась с многочисленными жрецами, [655]через доверенных лиц могла вести различные деловые операции. Вспомним, как nin-dingir бога Нингиззиды вела дела через своего брата, а потом за деньги уступила причитавшиеся ей средства Илиэришу из семьи Имликума. В храме Нанны ростовщические операции велись от имени самого бога Нанны, но через компаньонов — таков был, по-видимому, Думузигамиль, живший в «Переулке с нишей» (U. 17249, UET V, 407). Правда, предпочитали брать взаймы не у Нанны, а у Уту (Шамаша), который, как бог справедливости, считался, очевидно, более благосклонным кредитором. Среди «компаньонов» Шамаша встречаются ВарадСин, Ибния из дома Имликума и его родичи.