Кеннет Морган (ред.) - История великобритании

Конечно, свободная торговля означает нечто гораздо большее, чем просто отмену протекционистских тарифов. «Фритредерство», или laissez-faire, представляли собой понятия, содержащие целую философию политической, социальной и экономической организации общественной жизни. В «Принципах политической экономии» Джона Стюарта Милля, впервые опубликованных в 1848 г. и ставших настоящим руководством по либерализму средневикторианского периода, так кратко излагался его смысл: «Laissez-faire должно стать общей практикой: всякое отступление от него является безусловным злом, если только не продиктовано стремлением к великому добру». Предполагалось, что государство должно оставаться в стороне. Разделение государства и общества, с точки зрения Милля и его последователей, основано на убеждении, что личность может и должна быть независимой. Индивидуализм, самоуважение, уверенность в своих силах и создание на добровольной основе обществ сотрудничества – вот главные принципы либерализма середины Викторианской эпохи. Таким образом, экономике следовало быть саморегулирующейся, а личности, будь она производителем или потребителем, сжимающей в руках томик Сэмюэла Смайлса «Помоги себе сам» (1859), следовало самой выбирать способ существования в ней.

Широко известные работы социальных эволюционистов также повлияли на развитие указанных взглядов на индивидуализм. Труд Чарлза Дарвина «О происхождении видов» (1859) не прозвучал громом среди ясного неба, он естественным образом вписался в целый ряд работ по эволюции, во многом превзойдя их. Концепция эволюции, а следовательно, и прогресса пронизывала образ жизни и идеи Викторианской эпохи на всех уровнях – личном, национальном и даже глобальном. Поскольку эволюция управляется научными законами (такой взгляд обычно называют «позитивизмом»), долг человека – открыть и подчиниться этим законам, а не мешать им. Из этого вытекает, что большинство позитивистов были твердыми сторонниками laissez-faire, например Уолтер Бейджхот, редактор влиятельного еженедельника «Экономист», и Герберт Спенсер, автор многих работ по социологии.

Поскольку личность должна вести продуктивный образ жизни, она нуждается в знаниях и профессиональной подготовке; т.е. доступность знаний и свобода мнений становятся основой либерального общества. Моральный выбор основан на информации. Содержание романов Джордж Элиот (Мэри Энн Эванс), где самоанализ и саморазвитие существуют в контексте человеческого взаимопонимания, и ее собственная жизнь явились свидетельствами того, через какие испытания на пути к освобождению пришлось пройти личности в обществе середины Викторианской эпохи.

Отмена в 1855 и 1861 гг. так называемых «налогов на знание» (гербовых сборов с газет, а также акцизного и таможенного налогов на бумагу) стала характерной чертой либерального законодательства, которая оказалась особенно ценной. В результате аннулирования этих налогов возник феномен – свободная пресса не только в столице, но и в провинции, что воплощало и гарантировало существование либеральной Британии. В 50-х и 60-х годах XIX в. возникло множество ежедневных и воскресных газет в основном либерального направления, особенно в провинции. К 1863 г. в Великобритании было примерно 1000 газет, причем большинство из них появилось совсем недавно. Например, в Йоркшире в 1867 г. из 86 местных газет 66 были основаны после 1853 г. Газета «Дейли телеграф», дешевое издание, которое начали заново выпускать в Лондоне в 1855 г., стала флагманом либеральной прессы. Ее тираж в 1871 г. равнялся почти 200 тыс. экземпляров, что далеко превосходило тираж газеты «Таймс». Новая провинциальная пресса равнялась на «Дейли телеграф» и заимствовала ее напористый, полный энтузиазма тон. Характерным примером может служить редакционная статья, комментирующая визит Гладстона на верфи Ньюкасла: «Срывая политическую незабудку для лорда Дерби (лидера тори) и протягивая ее со словами: «А это вам на память», мы говорим, что дикие заблуждения и безумства протекционизма не следует забывать просто потому, что они прощены… Наконец, после десяти лет почетного служения, мы навеки водрузили Свободную торговлю на священный пьедестал, украсив ее зеленым лавровым венком и дав ей в руки договор с Францией (заключенный в 1860 г.) как символ будущих завоеваний».

К 60-м годам свобода торговли, что в прямом смысле означало отсутствие протекционистских тарифов, стала стержнем британской политики – столь же незыблемым, как порядок наследования в протестантской традиции. Триумф классиков политэкономии был совершенно полным, а основной догмат их учения стал общепринятым политическим принципом, который решился бы отрицать только самый упрямый и откровенный ретроград. Лидеры консервативной оппозиции (тори) быстро сообразили: когда их партия станет партией большинства, придется признать, что, как сказал Дизраэли, протекционизм «не только умер, но и проклят». Бюджеты, которые предлагали в то время тори, были безупречно фритредерскими, как и те, что принимали либералы.

В области, не относящейся к фискальной политике, всеобщего согласия по поводу принципов фритредерства не было. В 50-60-х годах XIX в. группы давления в либеральном движении инициировали принятие целого ряда законов, противоречащих фритреду: о запрете государственных церквей; об отмене обязательных налогов в пользу Церкви; об отмене религиозного экзамена при поступлении в Оксфорд, Кембридж и на государственную службу; о снятии ограничений на передачу и использование земельных участков, а также о ликвидации права на получение государственной должности по протекции. Кроме того, в 60-х годах в избирательных округах началось всеобщее движение за продолжение парламентских реформ, и многие, хотя и не все, либеральные парламентарии его поддержали. В подобных случаях Либеральная партия действовала еще не как партия в современном смысле слова, а скорее как довольно свободная коалиция сложных и переплетающихся союзов, для которых самым главным была приверженность свободе торговли. Внутри этой коалиции гнездилось множество разных реформаторских идей, особенно в области религии. Значительное оживление религиозных движений, характерное для 60-х годов XIX в., привело в Либеральную партию новых активистов, которые благодаря ей смогли высказывать свои мнения и способствовать тем самым ее успеху. Среди них были католики, нонконформисты и даже атеисты, присоединившиеся к этому движению за прогресс, поскольку их всех объединяло враждебное отношение к англиканству и идее государственной церкви. Нонконформизм в течение всего этого времени, вероятно, являлся одним из главных мотивов голосования за либералов. Парадокс, однако, состоял в том, что вся верхушка либеральной коалиции была как на подбор англиканской, хотя и умеренного, реформаторского толка. Поэтому между руководством партии и активистами в ее рядах постоянно возникали серьезные трения по поводу темпов проведения реформ. В целом верхушка – лорд Пальмерстон, лорд Джон Рассел, Гладстон – поддерживала умеренные реформы, призванные в конечном счете укрепить Англиканскую церковь, тогда как радикально настроенные рядовые члены партии стремились к постепенному отделению Англиканской церкви от государства. В результате обе эти группы смогли договориться о некоторых ограниченных мерах, таких, как отмена обязательных налогов в пользу Церкви, но не пришли к соглашению по поводу главной цели политики партии. Когда Англиканская церковь в 1869 г. перестала быть государственной церковью в Ирландии, это стало самым большим успехом либералов на пути реформ.