Кеннет Морган (ред.) - История великобритании

Начиная с Этельстана, короли все чаще учреждали законы, более тщательно разрабатывая их. Поддержание мира и порядка, преследование воров, церковная иерархия, торговые дела и проведения ярмарок и т.д. – они охватывали все более широкие круги подданных. Упор делался на единообразие: законы Эдгара допускают существование местных обычаев, особенно в Денло, но настаивают на том, что «у каждого народа должно наилучшим образом учредить мирские законы». К началу XI в. право преследовать за наиболее серьезные преступления стало прерогативой Короны; оформилось понятие всеобщего мира, защита которого была обязанностью и правом короля. Король Англии располагал в X в. большим объемом власти, нежели король любой из европейских стран примерно той же величины.

Законы и хартии утверждались на собраниях Уитана ( Witan ) – Королевского совета. Ход его развития можно проследить, изучая списки свидетелей, которые прикреплялись к хартиям. В X в. он стал более многочисленным и более официальным, нежели советы прежних королей; в него входило множество людей, которых называли «министрами» или танами. Некоторые историки XIX в. излишне усердно пытались увидеть в «Уитане» «протопарламент»: он ни в коем случае не был демократическим образованием и не налагал «конституционные» ограничения на королевскую власть. Но его роль была важной. На заседаниях «Уитана» выбирали новых королей, утверждали законы общегосударственного значения, обсуждали текущие дела. В него входила знать, епископы и многие люди, пользовавшиеся влиянием на местах. Начиная со времени Этельстана расширенный «Уитан» стал силой, с которой приходилось считаться.

Власть короля осуществлялась с помощью значительно улучшенной системы местного управления. В течение X в. территориальные образования разного рода были постепенно превращены в единую сеть широв – графств. Некоторым из них насчитывалось уже более столетия, а границы других были еще более древними. Но именно при Эдгаре английские графства приняли тот вид, в котором они просуществовали до 1974 г. – в течение целого тысячелетия. Управление ширами было вверено группе магнатов-олдерменов. В Уэссексе IX в. в каждом шире был свой олдермен, но в результате процесса, начавшегося при Этельстане, число олдерменов сократилось, а их статус стал более высоким. В правление Эдгара олдермен похож скорее не на местное должностное лицо, а на эрла XI в. Но он все еще регулярно отчитывается перед центральным правительством за положение дел во вверенном ему шире.

В административных целях ширы были поделены на более мелкие единицы, которые в большинстве графств назывались сотнями (hund-reds), а в Северном Денло – wapentakes (от англ. take weapon – браться за оружие). Каждая сотня (округ) имела свой суд для решения дел местного значения и сообща выставляла положенное количество воинов и гребцов. Но и сотня не была низшей ступенью административной лестницы: ради укрепления законности население объединялось в группы из десяти хозяйств (tithings), связанных круговой порукой. Авторитет королевской власти достигал каждого крестьянина с помощью детально разработанной модели управления. Сложно сказать, что именно было новшеством X в. Принцип сотен упоминается и в более ранних сборниках законов, причем похоже, что позднесаксонские сотни часто базировались на основе прежних территориальных единиц. Однако преемники Альфреда усовершенствовали эту систему, и при Эдгаре она появляется в развитой форме.

Другим признаком усиления королевской власти была чеканка монеты. Еще перед воцарением Альфреда короли Уэссекса и Мерсии и архиепископ Кентерберийский заключили договор о чеканке серебряных пенни по единому образцу. В постановлениях Этельстана (между 924 и 939 гг.) говорится, что «по всей стране должна ходить одна монета». Он и его преемники сумели успешно обеспечить единообразие чеканки; все монеты чеканились в боро под строгим контролем. Около 973 г. Эдгар выпустил пенни нового образца, которые оставались основной используемой монетой и спустя много лет после Завоевания. Превосходное качество монеты говорит о чрезвычайно строгом контроле за ее выпуском, что также можно считать уникальным для Европы того времени.

Еще одним важным достижением Эдгара стало поощрение монастырской реформы. В начале X в. подлинное бенедиктинское монашество, казалось, практически исчезло. Несколько крупных и бесчисленное множество мелких монастырей было разрушено данами, а сохранившиеся все больше втягивались в беспорядочный, мирской образ жизни, который задолго до того порицал Беда. Группы монастырских священнослужителей жили в отдельных домах с женами и детьми; в своей повседневной жизни они были ближе к кафедральным каноникам, чем к монахам. Для успешного возрождения английской церкви требовались новая модель монашеской жизни и средства на постройку новых обителей. Первая проблема решалась в ходе общеевропейского процесса монастырской реформы, составной частью которого стала английская реформа; Эдгар и его знать предоставили средства. Зачинателями реформы стали три великих церковных деятеля: св. Дунстан, св. Этельвольд и св. Освольд.

Монастырская реформа началась в Англии в начале 40-х годов X в. под покровительством короля: Гластонбери, переданное Дунстану королем Эдмундом, и Абингдон, который король Эдред вручил Этельвольду, стали первыми монастырями «нового» типа. Эдмунд и Эдред относились к церковным делам с благожелательным равнодушием, в то время как следующий король, Эдвиг, питал личную неприязнь к Дунстану. Это имело плодотворные последствия, поскольку Дунстан был изгнан за границу и получил возможность досконально изучить монашескую жизнь в Европе. Времена изменились с восшествием на трон Эдгара в 959 г.: Дунстан стал архиепископом Кентерберийским, а Этельвольд епископом Уинчестерским. Освольд, самый молодой среди них, провел некоторое время во франкском монастыре во Флери. Дунстан убедил Эдгара дать ему епископство Вустерское, а вскоре после этого Освольд построил монастырь в Уэстбери-на-Триме. В следующие полвека было основано и восстановлено около пятидесяти обителей по образцу Гластонбери, Абингдона и Уэстбери.

Монахи в новых монастырях следовали образу жизни, основанному на уставе св. Бенедикта, с дополнениями, внесенными в обряды и распорядок дня в соответствии с континентальной практикой. Около 970 г. все варианты устава были сведены воедино в « Regularis Concordia », собрании правил, общих для всех английских монастырей. Эдгар сыграл решающую роль в этом процессе: его авторитет придал вес реформаторскому движению, а все новые монастыри оказались под его непосредственным покровительством. Без королевской поддержки было бы непросто осуществить изгнание из старых обителей белого духовенства, чтобы освободить место для монахов, как это впервые произошло в Уинчестере в 964 г. Эдгар не скупился на пожертвования и от других ожидал того же: к 70-м годам X в. появляются признаки того, что знать возмущена расходами. Тем не менее основание монастыря вновь стало вопросом престижа.