Кеннет Морган (ред.) - История великобритании

Со времен Эдгара местное управление претерпело изменения. С одной стороны, крупные графства, созданные при Кнуте, сосредоточили обширные земли и большую власть в руках нескольких человек. Теперь король оказывался лицом к лицу с чересчур могущественными подданными. С другой стороны, появились новые должностные лица, которые должны были проводить королевскую политику на местах. В правление Этельреда королевского бейлифа (reeve) в каждом из широв стали называть shire-reeve – шерифом. Он был основным королевским должностным лицом в шире, к нему переходило все больше и больше полномочий олдермена. Шериф отвечал за королевские доходы и за правосудие, но он также принадлежал к растущему слою местных танов. Он объявлял королевскую волю знати шира, принимал большое участие в текущих делах и именем короля руководил действиями против мятежных магнатов. Суды в ширах и шерифы числятся среди наиболее значительных вкладов англосаксов в систему управления более поздних времен Средневековья.

Непосредственным результатом слабости Англии было создание при Этельреде чрезвычайно эффективной системы сбора налогов. Огромные суммы, которые требовалось платить данам, надо было собирать по всей стране. Сбор g анегельда , как называли налог, был основан на старой системе обложения земли по гайдам. Между 1012 и 1051 гг. его ежегодно собирали короли – преемники Этельреда, но уже для содержания своих постоянных войск. Система налогообложения, выработанная для этой цели, легла в основу «Книги Страшного Суда»: благодаря усердию английской бюрократии начала XI в. нормандские короли продолжали собирать данегельд в течение почти столетия после Завоевания.

В этот период появился также новый тип официального документа – королевское предписание. Вероятно, предписания выпускали и Этельред, и Кнут, но наиболее ранние из сохранившихся предписаний относятся к правлению Эдуарда. По сути предписание было кратким уведомлением графа и шерифа или епископа о том, что было сделано земельное пожалование, которое следует засвидетельствовать в суде шира. Типичный образец гласил:

«Король Эдуард дружески приветствует эрла Гарольда, и его шерифа Тофи, и всех своих танов в Сомерсете. И я извещаю вас, что Альфред продал епископу Гизо землю в Луттоне мирно и спокойно: он сделал это в моем присутствии в Паррете и в присутствии моей супруги Эдит, эрла Гарольда и многих других, которые были там с нами. Мы также желаем, чтобы этот епископ держал эту землю со всем, что к ней прилагается, и владел бы ею, с сакой и сокой, так же свободно, как и любой его предшественник и как это свойственно епископам. И если что-то будет незаконно изъято оттуда, мы просим, чтобы это было возмещено. И иначе быть не должно».

Эффективность в данном случае сочеталась с новым средством подтверждения подлинности – висячей восковой печатью (оттиск штампа, который хранился у короля). В качестве документа предписание служило полезным дополнением к старым официальным хартиям, которые было несложно подделывать. Они также служили для короля способом быстро и четко довести свою волю до сведения широв. Вильгельм Завоеватель вскоре применил предписания для издания законов, и все наиболее важные типы королевских документов после Завоевания восходят к ним.

Вводя налоги или выпуская предписания, король должен был совещаться со своим секретариатом. Эдуард Исповедник, как и короли, начиная с Альфреда в конце его правления, располагал целым штатом священников во главе с главным клерком, который впоследствии превратился в средневекового канцлера. Одну из его обязанностей составляло хранение записей: есть данные, свидетельствующие о существовании очень подробных перечней земельных держаний, количества гайд и податей. Некоторые фразы у Беды позволяют предположить, что даже короли VII в. располагали достаточно точной информацией, чтобы даровать земли, указанные в определенном количестве гайд; в VIII в. документ, получивший название « Tribal Hidage », перечисляет подати, которыми облагались отдельные люди, области и народы Мерсии, а также их имена и названия. Поэтому мы можем быть уверены: у королей IX-Х вв. имелись какие-то фискальные записи, хотя невозможно сказать, насколько подробные. При Эдуарде Исповеднике в королевском секретариате хранились свитки с описаниями широв и сотен (округов) с указанием королевских владений в них, а также, возможно, названий, владельцев и стоимости отдельных маноров. Это нам известно не из самих документов (хотя несколько фрагментов сохранилось), а из «Книги Страшного Суда». Вряд ли всеобщую перепись 1086 г. можно было провести столь быстро и столь тщательно, если бы уполномоченные не сверялись с более ранними списками. Утрата государственных документов эпохи до Завоевания – трагедия, но сама осведомленность об их существовании немало говорит об администрации Эдуарда.

Если английское правительство сильно изменилось в период между правлениями Альфреда и Эдуарда Исповедника, то, разумеется, изменения претерпело и английское общество. С середины IX в. до середины XI столетия имел место значительный рост народонаселения и быстрое развитие экономики. Статистических данных до «Книги Страшного Суда» нет, но письменные, археологические и топографические источники указывают, что многие аспекты жизни более позднего английского общества выкристаллизовались именно тогда. Неудивительно, что увеличение населения сопровождалось ростом городов. К периоду Завоевания уже существовали английские города в том смысле, какой мы вкладываем в это понятие сейчас: большие скопления людей с рынками, торговцами, ремесленниками, живущими в специализированных кварталах, гильдиями и городским правом, многочисленными церквами и быстро растущими пригородами. Позднесаксонским сборникам законов известны торговые центры, или «порты» (необязательно на побережье), и крупные боро , ранг которых определялся числом чеканщиков монеты, которое им дозволялось содержать. Среди городов значились большая часть боро и многие монастырские центры, но они не ограничивались местами, которые издавна считались важными. Мы не можем даже гадать о числе местных рынков, но очень многие из тех, которые впервые появляются в XIII в., могут быть старше, чем кажется.

Сельская местность также изменилась, хотя здесь труднее проследить перемены. Топографические данные говорят о процессе формирования поселений в наиболее многолюдных областях; жители отдельно стоящих ферм собирались в деревни. В это же время агрикультура становится более сложной и более целостной, так что к 1066 г. во многих частях Англии появились «общинные поля» (сотmon fields), на которых крестьяне возделывали перемежающиеся между собой держания, причем вид сельскохозяйственной культуры, вероятно, избирался общим решением. Сейчас раннее возникновение системы полей является предметом дискуссии, но именно в X в. мы впервые можем проследить различия между зоной открытых полей (open-field) в средней части Англии и окружающими регионами, которые специализировались на пастбищах и древесине. Взаимосвязь изменений формы поселений, характера сельского хозяйства и земельных держаний во многом остается неясной, но, похоже, процесс прошел несколько стадий и начался задолго до Завоевания. Существуют также предположения, что иногда эволюция была не самопроизвольной, но являлась результатом реорганизации сверху. Крестьяне превращались в более стратифицированный и целостный слой общества, а требования землевладельцев (lords) к держателям все увеличивались.