Бернд Бонвеч - История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века

Локарнские соглашения были несомненным успехом германской внешней политики и создавали благоприятные условия для эволюции Версальского миропорядка. По словам Штреземана, в Локарно «был взорван краеугольный камень всей версальской системы». Но для окончательного освобождения Германии от «пут Версаля», подчеркивал министр, необходимы выдержка и терпение.

Однако в правительстве и рейхстаге Штреземан столкнулся с жесткой оппозицией своему курсу со стороны националистов. Министра обвинили в капитуляции перед Францией. В рейхстаге циркулировали слухи о возможной отставке Штреземана и направлении его послом в Великобританию. Пангерманский союз потребовал предать Штреземана суду за «государственную измену». Настороженно отнесся к прозападной политике правительства и президент Гинденбург. Вступление в Лигу Наций он обусловил целым рядом требований к западным странам. В частности, Гинденбург считал, что вступление Германии в Лигу Наций не должно означать признания Германией послевоенных границ в Европе. Штреземан по этому поводу записал в дневнике: «сердцем он [Гинденбург] совсем не с нами». Но 292 голосами «за» при 174 «против» рейхстаг ратифицировал Локарнские соглашения.

Ослабление европейской напряженности создавало возможность для расширения и углубления германо-французских отношений. В сентябре 1926 г. Штреземан и французский министр иностранных дел Аристид Бриан (1862-1932) на уединенной беседе в курортном городе Туари на франко-швейцарской границе наметили план развития двухсторонних отношений на перспективу («свидание в Туари»). Речь шла о досрочной и полной эвакуации Рейнской области, выкупе Германией Саара, долгосрочных экономических и финансовых связях и т. д. Однако из-за негативной реакции общественности двух стран «политика Туари» не была реализована.

Усиление западной ориентации Германии было сделано сознательно в ущерб восточной политике Германии. Сотрудничество немцев с западными странами ослабляло существующие между ними противоречия и отодвигало столь желанную Москве «межимпериалистическую войну». После Локарно в советском руководстве заговорили о создании в Европе «единого антисоветского фронта». Сталин предпочитал сохранить тот «клин» в отношениях немцев с победителями, который, как он полагал, «вбил» Рапалльский договор. Германскому правительству Москва хотела внушить мысль, что Локарно — это лишь «продолжение Версаля», а себя успокаивала убеждением, что «Локарно чревато новой войной в Европе».

Штреземан не симпатизировал Советскому Союзу, но и не выказывал к нему своей неприязни. Рапалльский договор он рассматривал как фактор давления на Запад. Незадолго до своей смерти в 1929 г. Штреземан подчеркивал, что Россия является «козырем» в его дипломатической игре с Западом. Показательно, что германо-советский торговый договор был заключен 12 октября 1925 г., в период работы Локарнской конференции. 24 апреля 1926 г., когда активно обсуждались условия вступления Германии в Лигу Наций, был подписан договор о ненападении и нейтралитете между Германией и СССР. При вступлении Германии в Лигу Наций Штреземану удалось оговорить свое право не участвовать в коллективных санкциях Лиги против государств-агрессоров в связи с отсутствием в Германии «необходимых механизмов». Германское правительство, таким образом, отказалось от участия в возможных санкциях Лиги Наций против СССР.

Однако во второй половине 1920-х гг. СССР не стал заметным внешнеэкономическим партнером Германии. Германский экспорт в Советский Союз в 1928 г. составил всего 3,3 % общего объема экспорта страны. Это объяснялось, во-первых, тем, что деловые германские круги были заинтересованы в иностранных инвестициях в собственную промышленность. На проходивших в начале 1928 г. в Берлине германо-советских переговорах по финансово-экономическим вопросам Штреземан отказался предоставить СССР долгосрочный кредит на 600 млн марок для размещения заказов на германских предприятиях. Во-вторых, немецкое правительство предпочитало видеть в СССР аграрную страну и потребителя продукции немецкой промышленности. В-третьих, советская монополия внешней торговли сдерживала использование принципа наибольшего благоприятствования германскими экспортерами. Переговоры 1928 г. были прерваны немецкой стороной, формально выразившей протест против ареста в Советском Союзе немецких инженеров, обвиненных во вредительстве по сфальсифицированному шахтинскому делу. У немецкой стороны возникали опасения за дальнейшее развитие германо-советских экономических отношений в связи с отказом советского руководства от НЭПа. Немецкие дипломаты отмечали, что сталинский курс отходит от «духа» рапалльских соглашений, и не исключали их денонсирования.

Во второй половине 1920-х г. Германия, как и большинство стран капиталистического мира, переживала процесс экономической и политической стабилизации. На первый план вышли парламентские методы управления страной и разрешения противоречий. Радикальные движения и партии были вынуждены приспосабливаться к новым условиям, перестраивая свои ряды. Германия преодолела международную изоляцию и вернулась в «концерт» великих держав.

В конце 1920-х — начале 1930-х гг. западная цивилизация оказалась в состоянии глубокого экономического кризиса. Порожденная им массовая безработица и резкое падение жизненного уровня огромного числа людей вызвали широкий размах социального протеста. В Германии экономический кризис начался чуть позже, чем в большинстве европейских стран, но затем набрал высокие темпы и принял тяжелый и разрушительный характер. Наивысшей точки он достиг в 1932 г., когда уровень промышленного производства упал по сравнению с 1929 г. на 40 %. Доля Германии в мировом промышленном производстве упала с 15 % в 1928 г. до 9 % в 1932. Число безработных достигало 7 млн человек. Средняя заработная плата сократилась более чем в 2,5 раза. Упал жизненный уровень значительной части населения. Прекратился приток иностранных инвестиций, наступили сроки выплаты долгов по зарубежным кредитам, обострилась репарационная проблема. В состоянии глубокого паралича оказалась финансовая система.

Германия вступила в мировой экономический кризис, имея правительство «большой коалиции» (СДПГ, Центр, НДП, ННП) во главе с социал-демократом Германом Мюллером (1876-1931). Оно было сформировано после майских 1928 г. выборов в рейхстаг, которые зафиксировали слабость позиции буржуазных партий и укрепление роли СДПГ. Социал-демократы получили еще один шанс для активного влияния на формирование государственной политики и укрепления демократических институтов.