Бернд Бонвеч - История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века

Финансовое положение страны осложнялось и необходимостью выплаты репарационных взносов и долгов по внешним займам. В июне 1931 г. Гинденбург обратился с личным письмом к американскому президенту Герберту Гуверу (1874-1964) с просьбой о временном замораживании всех германских долгов. Американское правительство объявило о введении годичного моратория («мораторий Гувера») на все виды платежей по международным долгам и репарациям. Летом 1932 г., уже после отставки кабинета Брюнинга, мораторий был продлен еще на 3 года. После этого Германия должна была выплатить в течение 15 лет окончательную сумму репараций в 3 млрд марок. Сумму эту немцы так и не выплатили.

Другой путь преодоления кризиса правительство Брюнинга видело в политике протекционизма. Вслед за США и другими странами Германия активно включилась в «таможенную войну», резко повысив импортные пошлины. В марте 1931 г. Германия и Австрия подписали соглашение о таможенном союзе. Предусматривалось уничтожение таможенных границ, установление единого таможенного закона и согласованных тарифов. Западная дипломатия расценила это соглашение как аншлюс Австрии и Германии, что противоречило версальским постановлениям и Женевскому протоколу 1922 г., запрещавшего аншлюс в форме экономического союза. Дело было передано на рассмотрение Гаагского третейского суда, который 5 сентября 1931 г. объявил аншлюс несовместимым с международными обязательствами Австрии. За два дня до этого решения Австрия и Германия расторгли таможенный союз. В политических кругах это расценили как крупное поражение Брюнинга.

В рейхстаге фактически сложился единый антиреспубликанский блок из коммунистов и нацистов, которые полностью парализовали его работу. Для этого использовались различные способы, включая выкрики депутатов, обструкцию, шум, дискуссии по процедурным вопросам. Нацисты начинали скандал, как только слово получал коммунист, а коммунисты устраивали шум, как только на трибуну поднимался нацист. Нередко нацисты покидали зал заседаний, когда выступал «марксист», а коммунисты — когда выступал «фашист». Иногда они покидали зал вместе, как это было в феврале 1931 г., когда рейхстаг принял закон, ограничивающий возможность злоупотребления депутатским иммунитетом и интерпелляцией.

КПГ и НСДАП выступали иногда единым антидемократическим фронтом и за пределами рейхстага. Летом 1931 г. коммунисты и нацисты выступили на плебисците за роспуск прусского ландтага, который находился под контролем социал-демократов. Плебисцит потерпел провал, но обнаружил единство политических целей КПГ и НСДАП. Когда же в конце 1931 г. социал-демократы предложили коммунистам сотрудничать в антифашистской борьбе, компартия ответила отказом и начала пропагандистскую кампанию против СДПГ.

Гитлер все более осознавал, что успехи в завоевании рейхстага еще не означают завоевания правительственной власти. Опыт кабинета Брюнинга показал, что важнее завоевать доверие президента и влиятельных политических и экономических кругов, чтобы оказаться у власти. Однако значительная часть политической и финансово-промышленной элиты еще не видела в Гитлере «серьезного» политика и относилась к нему с предубеждением. С лета 1931 г. Гитлер начал активную кампанию по завоеванию влиятельных кругов страны.

10 октября 1931 г. Гитлера впервые принял Гинденбург, но на президента «богемский ефрейтор» не произвел впечатления крупного политика. В окружении президента говорили, что Гитлер еще может быть назначен министром почт, но только не канцлером. Лидер нацистов был откровенно расстроен. Но эта встреча оказалась важной не столько внутренним содержанием, сколько внешним эффектом: Гитлер был принят президентом. Под впечатлением этой встречи 11-12 октября в Гарцбурге прошла конференция так называемой «национальной оппозиции» — лидеров правых партий и организаций: НСДАП, НННП, Пангерманского союза, «Стального шлема» и др. Присутствовали отставные генералы, известные банкиры и промышленники, крупные помещики. Здесь был оформлен союз правых сил, получивший название «Гарцбургского фронта». Несмотря на громкое название, Гарцбургский фронт закрепил скорее существующие противоречия и личные амбиции лидеров правых, чем их единство. Намерения Гугенберга создать под своим руководством единый блок «национальных сил» натолкнулись на противодействие Гитлера. Фюрер сам претендовал на лидерство в «едином национальном фронте». Несмотря на внутренние распри и скорый развал, Гарцбургский фронт способствовал укреплению материального положения и престижа нацистов среди немецких правых.

27 января 1932 г. в Промышленном клубе Дюссельдорфа Гитлер два с половиной часа выступал перед 300 представителями финансово-промышленной элиты. Это была тщательно подготовленная речь, рассчитанная на авторитарные взгляды присутствующих. Главная беда заключается в том, убеждал Гитлер промышленников, что демократические принципы современного немецкого государства не соответствуют его частнособственническим экономическим основам. Противоестественно строить политическую жизнь общества на принципах демократии, а экономическую сферу — на авторитете личности. Частная собственность, говорил Гитлер, требует, чтобы и государство основывалось на авторитете личности. Нельзя добиться величия государства, когда оно находится в состоянии внутреннего разлома, когда 50 % населения голосует за марксистов. Единственной силой, способной их остановить и консолидировать общество, является национал-социалистическая партия. Но для этого немцам придется пройти через «школу железной дисциплины».

Гитлер уходил с трибуны клуба промышленников под аплодисменты присутствующих. Гитлера и капитал соединило убеждение в необходимости авторитарного преодоления веймарской системы. Промышленников не устраивала веймарская демократия с ее социалистами, профсоюзами, коллективными договорами, правами масс. С нацистским государством они связывали «порядок и дисциплину», свободу бизнеса, налоговые льготы. В партийную кассу НСДАП стали поступать дополнительные средства от промышленников, собственно, как и в фонды других партий.

Брюнинга пугало усиление позиций нацистов. Он искал пути нейтрализации Гитлера, хотел привязать его «к столбу легальности» (В. Грёнер). Но Брюнинг исключал привлечение Гитлера в состав кабинета. Тревогу канцлера вызывали и предстоящие весной 1932 г. президентские выборы, и нежелание Гинденбурга еще раз баллотироваться на высший государственный пост. Брюнинг не исключал того, что выборы могут открыть перед Гитлером широкие политические перспективы. Канцлер попытался конституционной поправкой продлить полномочия действующего президента на два года, чтобы выиграть время для стабилизации внутренней ситуации. Брюнинг рассчитывал на поддержку СДПГ, которая с осени 1930 г. придерживалась политики «терпимости» по отношению к правительству. Брюнинг и Центр, в свою очередь, поддерживали существование левоцентристской коалиции в Пруссии. Однако переговоры с парламентскими партиями о конституционной реформе закончились неудачей. Брюнингу с трудом удалось уговорить 84-летнего Гинденбурга, уставшего от политических коллизий, баллотироваться на новый президентский срок. Канцлер надеялся, что избиратели проголосуют за фельдмаршала, и будет выиграно время для преодоления нацистской опасности.