Виктор Суворов - Беру свои слова обратно

И вот Жуков — в штабе фронта. Карпов продолжает: "Я слышал или где-то читал о том, что Жуков якобы вошел в кабинет командующего фронтом, пнув дверь ногой. Даже если это и было, то все, что предшествовало этому, мне кажется, объясняет такое нервное состояние Георгия Константиновича.

Не снимая шинели и фуражки, Жуков вошел в кабинет маршала Ворошилова. В это время в кабинете заседал Военный совет фронта, на котором присутствовали Ворошилов, Жданов, Кузнецов и другие члены Военного совета. Они рассматривали вопрос, как уничтожить важнейшие объекты города, потому что удержать его уже считалось почти невозможным, когда и как подготовить к взрыву боевые корабли, чтобы их не захватил противник.

Жуков сел на свободный стул и некоторое время слушал происходивший разговор. Тема разговора еще больше его взвинтила. Он приехал в Ленинград для того, чтобы отстаивать его, а тут говорят о сдаче. Он подал записку Сталина о своем назначении Ворошилову. Маршал прочитал эту записку, как-то сник и ничего не сказал присутствующим. Пришлось Жукову самому сообщить, что он назначен командующим фронтом. Он коротко предложил закрыть совещание Военного совета и вообще не вести никаких обсуждений о сдаче города, а принять все необходимые меры для того, чтобы отстоять его, и закончил такими словами:

— Будем защищать Ленинград до последнего человека!"

Н.Н. Яковлев добавляет: «Жуков появился в разгар совещания Военного совета фронта, на котором под водительством самозваного стратега А.А. Жданова и послушного К.Е. Ворошилова обсуждалось, что делать, если не удастся удержать Ленинград. Коротко докладывалось о том, как именно взорвать и уничтожить важнейшие объекты города. Жуков послушал и передал сталинскую записку Ворошилову, тот прочитал и вручил ее Жданову. Словопрение продолжалось. Пришлось Жукову закрыть заседание. Формальностей при сдаче дел бывшим командующим не было» (Там же. С. 88).

Хорошо написано! Все есть. Только реализма не хватает.

Давайте обратимся к автору этого фантастического сюжета Герою Советского Союза писателю Карпову и попросим взять слова обратно. И писателя Яковлева попросим о том же.

Владимир Васильевич Карпов — человек военный, он, конечно, понимает, что ничего подобного никогда не было. И причина тут серьезная: такого не могло быть потому, что не могло быть никогда.

Владимир Васильевич, вы разведчик, давайте используем прием, которому нас в разведке учили. Любую неясную ситуацию надо мысленно уменьшить в два, три, пять, десять раз. Или увеличить. Тогда странность происходящего может проявиться более рельефно и четко.

Масштаб происходящего я мысленно уменьшаю в три раза. Давайте представим Днепр, который чуден при тихой погоде, и прекрасный город Черкассы на высоком берегу. Красота почти как в Киеве. Время действия, допустим, 1970 год. В светлом кабинете за огромным столом восседает первый секретарь Черкасского обкома (так в ту пору назывались губернаторы) товарищ Андреев и вся его команда. Напротив — самый главный местный воинский начальник генерал-майор танковых войск А. Роман, командир 41-й гвардейской ордена Суворова танковой дивизии. Он тоже с командой. Тут же — высокие столичные гости. Идет обсуждение некоего весьма важного вопроса. Например: как бы бросить танковую дивизию в прорыв. То бишь на картошку. В армии операции подобного типа именуются термином «картошка в мундире».

Все идет как предписано. И вдруг на совещании появляется некий полковничек Жуковкин. С ним — майор и капитан. О полковнике присутствующим известно, что взлетел он высоко и быстро, но на высотах не удержался, был с треском и грохотом сброшен и отправлен в провинцию управлять чем-то резервно-второстепенным. Никакого отношения ни к Черкасской области, ни к 41-й гвардейской танковой дивизии он не имеет. О майоре и капитане вообще ничего не известно.

— Давайте, — говорит полковник, — мы тут с вам посидим, послушаем, о чем мяукаете.

— Сидай, друже, — широким хозяйским жестом приглашает товарищ Андреев.

Сидел, сидел полковничек, слушал, слушал, не выдержал.

— Не картошку убирать надо! — кричит. — Надо боевой подготовкой заниматься! Вот вам записка! Меня командиром дивизии назначили!

Владимир Васильевич Карпов, ну согласитесь же, что сцена дурацкой получается. Прежде всего не пустят полковника с майором и капитаном в кабинет, где держит совет первый секретарь обкома с генерал-майором. Полковнику вежливо объяснят, что товарищ Андреев занят. Ждите. И командир дивизии генерал-майор танковых войск Роман тоже занят. Если у вас, товарищ полковник, срочное дело, скажите, в чем оно заключается, — доложим.

Но так чтобы: заходите дорогие, неизвестно для чего прибывшие, товарищи, рассаживайтесь, слушайте, — так не бывает. Даже если обсуждается вопрос о картошке в привольной и прекрасной Черкасской области.

А теперь вернемся на ленинградские высоты.

В кабинете восседает член ГКО и Политбюро Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов. В ГКО, кроме Сталина, четверо. И один из них — Ворошилов. Тут же товарищ А.А. Жданов — член Политбюро. Само Политбюро затаилось и себя ничем не проявляло. Но звание члена Политбюро означало, что носитель этого титула — в десятке ближайших к Сталину людей. В данном случае Жданов в иерархии империи где-то на пятом или шестом месте после Сталина. Кроме них, достаточное количество товарищей весьма высокого ранга. И обсуждают они не картофельные дела, а вопрос об уничтожении города Ленинграда и Балтийского флота, о сдаче противнику четырех армий и невероятных по любым стандартам военных запасов. И тут вдруг появляется генерал армии Жуков. О нем присутствующим известно, что был он начальником Генерального штаба, но чуть больше месяца назад с этого поста слетел и направлен командовать Резервным фронтом. И вот неизвестно зачем он появляется в Ленинграде, приходит на заседание Военного совета Ленинградского фронта и Балтийского флота, садится на стульчик и слушает, о чем тут толкуют. Никакого отношения к Ленинграду, к Балтийскому флоту и Ленинградскому фронту он не имеет. Официально он — командующий совсем другим фронтом, на совсем другом направлении, на 600 километров южнее. И ни у кого вопроса не возникло: эй, ты, чего тебе тут надо? Турист или как?

Да ведь не один же он. Жуков так и пишет: мы вошли. С ним — Хозин, Федюнинский, возможно, и Кокорев.

И не спешите в меня булыжники метать — я пропорцию блюду: для Маршала Советского Союза Ворошилова генерал-лейтенант Хозин — это вроде как для командира танковой дивизии в Черкассах неизвестный, непонятно откуда взявшийся майор. Позволит ли генерал-майор какому-то неизвестному, не имеющему никакого отношения к его дивизии майору сидеть и слушать его речи, хотя бы и об уборке картошки? Ты расскажи, кто таков, с чем пришел, тогда тебе, может быть, разрешат присутствовать.