Константин Сахаров - Чешские легионы в Сибири (Чешское предательство)

Неожиданная и единственная история! Все было импровизацией — военные легионы, их хозяйственная, финансовая и культурная деятельность, их солдатская жизнь, их традиции и развлечения, их вожди, командный состав и люди. Это были солдаты — selfmademen революции, тип своей расы, по существу не военной. Между ними и не было военных гениев, но большинство были добрые, солидные, добросовестные солдаты с огромным позывом свершить что-то значительное и существенное. Их масса представляет отлично чешскую национальную психологию: сильная жизнерадостность, стремление к практическим, без фантастики решениям, известная крепость и выдержка в борьбе за свою цель, но также раздражимость, известная впечатлительность, фанатизм, несколько нездоровая ревность, пессимистическая легковерность при затруднениях и склонность к критиканству в спорных случаях. Те же свойства проявлены в общем и большинством наших солдат во Франции и в Италии.

Генерал Сыровой, как их начальник, был хороший тип. Он внушал солдатам доверие своей солидностью, прямотой, честностью и своими здоровыми суждениями. Солдаты знали, что он их не поведет на авантюру.

Особенного значения заслуживает хозяйственная, финансовая и культурная работа нашей сибирской армии. В ней проявился, как я думаю, всего лучше гений нашей расы. В массе наших войск быстро отыскались сильные индивидуальности, которые сумели организовать и направить работу; но эта работа была понята и поддержана содействием каждого рядового солдата. Нельзя недооценить общую способность создать быстро и успешно большие хозяйственные предприятия — во время горячей борьбы в Сибири. Далее — эти предприятия вести, поддерживать сообщения, торговлю и связи с Японией и западной Европой, вызвать к жизни финансовые учреждения и организации, культурные заведения, газеты, театры, певческие хоры, оркестры, места развлечений — целый культурный аппарат значительно высокого уровня. Все это выказывает нас, как нацию, наши склонности, способности, достоинства и недостатки.»

Что же добавить к этому после всего рассказанного на страницах настоящей книги?! Если бы это писал простой человек, то его еще можно извинить наивностью, глупостью или незнанием, или тем, что его ввели в заблуждение. Но это ведь министр Чехословакии и один из главных руководителей всего чешского дела. Такой человек может допустить всю эту ложь только заведомо и умышленно. И изучение его книги доказывает, почему он это сделал. Со страниц ее так и выступает, так и бьет тот цинизм, с каким Бенеш не только рассказывает, но похваляется своей не всегда чистой ролью во время мировой войны в передних министров Антанты. Он сам и его клика все время тогда дрожали и боялись, что союзники заключат мир с центральными державами, а особенно с Австро-Венгрией. Последнее обстоятельство, — пишет Бенеш [47] Edward Benesch, «Die Aufstand der Nationen», стр. 591. — заставило его действовать еще быстрее и стремительнее, чтобы создать возможно большее число faits accomplis и тем путем связать союзников все новыми и возможно решительными актами.

И он делает неожиданное признание, что при этом их сибирская армия, т. е. те самые легионеры, которые предали на расстрел адмирала Колчака, ограбили Россию и погубили ее национальное, государственное предприятие, — эта армия облегчила и сделала возможной для них борьбу и успех на парижской конференции, на которой он, Бенеш, достиг гораздо большего, чем осмеливался надеяться в начале войны. [48] Ibid. 610 и 695.

По свидетельству объективного ученого, [49] Prof. H. Hassinger, «Die Tschechoslowakei», стр. 326. чехи работали на мирной парижской конференции с самыми сомнительными средствами и темными приемами. доходящими до обмана конференции включительно, напр. относительно смешанных немецко-чешских областей или обещаниями устроить новое государство, на подобие Швейцарии, с действительным обеспечением прав всех входящих народностей. Далее, чехи подавали документы с подтасовкой и даже подделкой исторических фактов, надеясь через то получить свою часть в дележе контрибуции.

Как после всего этого должны звучать слова Бенеша о том, «что старая история была для них (чехов), всегда хорошим учителем, — еще лучшим учителем должна быть новая история, в которой еще и сегодня действительны живущие в ней интересы, стремления, цели и идеи.»

«В конце концов,» — восклицает Бенеш, [50] Edward Benesch, «Die Aufstand der Nationen», стр. 343 и 345. — и дипломат нового пошиба, — «оказывается, что путь правды, честности и прямоты — есть путь национальных интересов. Ложью и насилием до сих пор не могла обеспечить себя от ударов судьбы ни одна нация, ни большая, ни малая.»

Да, без сомнения, так и будет! И та ложь, то грязное предательство, интриги и та кровь, на которых взошла чешская самостоятельность, уже влекут неудержимо справедливое решение. Чем скорее придет оно, — тем лучше для всего человечества.

Книга Масарика написана еще более фальшиво и двулично. Масарик не только хочет обелить себя и своих чехов, но задается намерением показать, что он всегда все предвидел вперед, чуть ли не один на всей земле; что поэтому-то он и допускал то или иное действие, которое в сущности, было или обманом, или предательством.

Уже Бенеш, который являлся во всей интриге и в заговоре подручным Масарика и теперь хвалит последнего, как апостола своей нации, как «великого», — вводит эту ноту якобы прозорливости старого чеха; он говорит, что Масарик с самого начала поставил себя против русской анти-большевицкой акции, вследствие чего и чехи-легионеры всегда были против русских и уже в июне 1918 года взяли путь на Францию. [51] Ibid. 512.

Масарик в своей книге подробнейшим образом описывает себя самого, своих личных друзей, свое окружение, а затем уже общий ход мировой войны. Но в центре всегда стоит Масарик. Все совершается вокруг него. Старый чех видимо страдает манией величия. Некоторые места его книги годятся для юмористического журнала. Так, он пишет: [52] T. G. Masaryk, «Die Weltrevolution», стр. 99.

«Как курьез, упомяну, что царь прислал мне через Стефаника (летом 1916 года) очень дружеский поклон и просьбы продолжать мою политику и дальше.» После первой, февральской революции, Масарик некоторое время выжидал для верности, — как это обычно делает всякий чересчур хитрый и в то же время трусливый человек; когда же он «был достаточно информирован, то послал 18 марта телеграмму Милюкову и Родзянко, в которой выражал свое удовлетворение переворотом.» [53] T. G. Masaryk, «Die Weltrevolution», стр. 133.

Вскоре затем он и сам поспешил в водоворот русской революции, чтобы принят участие, приложить и свою руку к развалу страны. Здесь Масарик роняет такую фразу: «во время царского правительства я не спешил в Россию, — так как я знал предубеждение реакционных элементов против меня и союзников.» [54] Ibid. 134.