Александр Больных - Дуэли авианосцев. Кульминация Второй мировой!

К тому же адмирал не слишком ясно представлял, что ему делать с собственными самолетами, которых было слишком мало. Одзава с большим удовольствием отослал бы куда-нибудь свои 30 с небольшим ударных самолетов, заменив их дополнительными истребителями. Когда были обнаружены американские авианосцы, первым побуждением Одзавы было нанести удар, но здравый смысл возобладал. К тому же Одзава рассудил, что если ему удастся нанести американцам хоть какие-то потери, это послужит дополнительным стимулом для противника как можно тщательнее искать японские авианосцы. Ведь пока что, к его огромному удивлению, американцы его не обнаружили. И после долгого разговора со своим начальником штаба Тосикадзу Омаэ адмирал решил нанести удар в сумерках.

Ведь еще до войны японцы начали отрабатывать воздушные атаки в сумерках, хотя никак не могли решиться их применить. Впрочем, и базовая авиация, для которой подобные атаки были более привычны, также не слишком часто ими пользовалась, даже когда превосходство американской авиации стало очевидным. Японцы презирали Люфтваффе, которые переключились на ночные налеты, когда бороться с истребителями союзников стало слишком тяжело. Немцы давно уже наносили удары по средиземноморским конвоям только в ночное время, тогда как в активе японцев числился единственный успех — бой у острова Реннел. Единичные удары базовых торпедоносцев нельзя было считать.

Напомним, что в стандартный комплект оснащения японских палубных бомбардировщиков входили цветные парашютные осветительные ракеты и плавучие навигационные огни, и это была заводская комплектация, а не «самоделка» в строевых частях. Сюда можно приплюсовать осветительные бомбы, разработанные еще до войны. Самолеты могли нести их на внешней подвеске.

Ближе к вечеру авианосцы Одзавы были дважды замечены американскими самолетами, что также устраивало японского адмирала. Он полагал, что идеальным вариантом стала бы атака вместе с самолетами базовой авиации, но, увы, к этому времени японская авиация на Филиппинах уже перестала существовать, и адмирал мог полагаться только на 29 ударных самолетов, имевшихся в его распоряжении. Участие пикировщиков в ночной атаке было исключено, истребители также были совершенно бесполезны. Поэтому в качестве самолетов-осветителей Одзава был вынужден использовать все те же ударные самолеты, точнее — старые торпедоносцы «Кейт». Одзава заикнулся было относительно самолетов 654-го кокутай, но ему ответили, что экипажи слишком неопытны даже для дневных атак. И тем не менее ему удалось добиться невероятного — 6 торпедоносцев «Джилл» 653-го кокутай, которые оказались на аэродроме Кларк-филд, были переброшены на «Дзуйкаку», что увеличило количество торпедоносцев аж до 31 машины.

Приказ адмирала Тоеды: «Атаковать с верой в божественное провидение», полученный в 19.10, решил последние сомнения. В 20.00 эта смешанная группа поднялась с авианосцев: 20 торпедоносцев B6N с «Дзуйкаку», 5 с «Дзуйхо» и 6 с «Титосэ». С «Дзуйкаку» взлетели 4 «Кейта», которые должны были действовать в качестве самолетов-осветителей.

Через два часа эти торпедоносцы были над Оперативной Группой 38.2 контр-адмирала Богана. Увы, японцам не повезло в том отношении, что именно в нее входил единственный ночной авианосец ОС 38 — «Индепенденс». Поэтому, когда в 21.36 радар обнаружил приближение группы неизвестных самолетов, адмирал Боган приказал немедленно поднимать самолеты эскадрильи ночных истребителей VFN-41 капитана 2-го ранга Колдуэлла.

Однако организовать перехват оказалось не так легко, как представлялось американцам. Японцы пошли на риск и отправили самолеты тремя группами, надеясь организовать нечто вроде звездного налета. Это был большой риск, так как все самолеты-осветители шли в одной группе, и если бы американцы атаковали ее, задача торпедоносцев осложнилась бы многократно. Но японцам повезло, и эта группа проскользнула мимо истребителей, прижимаясь к самой воде, и вышла за корму американцам. Отчасти им помогли сами американцы, так как корабли открыли бешеный огонь, четко обозначив себя.

Эскадрилья Колдуэлла бросилась на перехват объединенной группы «Джиллов», которые стартовали с легких авианосцев. Эти пилоты были наименее опытными, и они шли на значительной высоте — около 1500 метров, видимо рассчитывая снизиться уже перед самым выходом на боевой курс. Однако американцы не позволили им этого. 6 «Хеллкэтов» набросились на ничего не подозревающие торпедоносцы и быстро сбили 4 штуки, остальные сломали строй и разлетелись в разные стороны. Но, к изумлению и ужасу американцев, они не отказались от мысли атаковать противника.

Теперь перед офицером наведения встала тяжелая проблема: если навести истребители на группу самолетов было не слишком тяжело, то перехватить разлетевшиеся, словно стая мошек, отдельные самолеты оказалось почти невозможно. Пилоты попытались самостоятельно догнать эти самолёты, что привело к неприятным последствиям. Легкий крейсер «Сан Диего» открыл бешеный огонь по приближающимся самолетам, не пытаясь разобрать, чьи они. Оба были сбиты, и лишь много позднее выяснилось, что, помимо «Джилла», зенитчики столь же уверенно свалили и собственный истребитель, пилот которого погиб.

Все это время вторая половина эскадрильи, которую возглавлял сам Колдуэлл, и в буквальном, и в переносном смысле бродила впотьмах, тщетно разыскивая вторую группу японских самолетов. В этом случае офицер наведения не справился со своей задачей, указав неверный пеленг. Пилоты привыкли искать вражеские корабли с помощью бортовых радиолокаторов, но самостоятельно обнаружить самолеты им удалось далеко не сразу. Хотя, надо признать откровенно, американцы не ожидали, что японцы проведут организованную ночную атаку.

В этот момент самолеты-осветители выпустили серию ракет, которые повисли над кораблями, медленно снижаясь на парашютах. Беспорядочная пальба с кораблей стала еще более интенсивной, но четверка «Кейтов» продолжала свою работу. Вскоре по правому борту на воде вспыхнули пиропатроны, и одновременно с ними у американских командиров вспыхнули нехорошие подозрения. Нечто подобное уже однажды происходило. Адмирал Боган приказал повернуть влево, чтобы оставить пиротехнику за кормой, это ему удалось, но справиться с осветительными ракетами не удалось. Вдобавок этот поворот поставил его корабли бортом к той группе торпедоносцев, которая ранее находилась позади эскадры.

А в небе продолжались беспорядочные стычки между японскими торпедоносцами, которые пытались прорваться к кораблям, и истребителями, которые стремились помешать этому. Однако ночной воздушный бой был тяжелым для обоих противников, особенно если учесть, что он происходил на малых высотах да еще под спорадическим обстрелом с кораблей. Один из торпедоносцев разбился прямо под форштевнем авианосца «Кэбот», и вспыхнувшее бензиновое пламя на мгновение осветило корабль. Буквально в следующую секунду авианосец подмял под себя обломки, и пламя угасло, но и этой секундной вспышки оказалось достаточно зорким японским пилотам. Три самолета, выскочив из темноты, промчались прямо над эсминцами «Стокхэм» и «Вейдербурн», причем очередь эрликона подожгла один из них. Но это не помешало всем троим сбросить торпеды, и сейчас темнота сыграла на руку японцам, так как невозможно было уклониться от смертоносных снарядов, если их не видеть. Первая торпеда попала всего в 10 метрах от форштевня. Корпус бывшего крейсера не мог выдержать подобного удара, и взрывом была оторвана носовая оконечность. Еще одна торпеда прошла за кормой корабля, а вот третья, помедлив немного, ударила в левый борт прямо в районе миделя. Это попадание оказалось гораздо более опасным, так как вызвало сильный пожар. Вдобавок авианосец потерял ход. «Кэбот» превратился в хорошо видимую и заманчивую цель, чем помог остальным кораблям. Японские пилоты невольно старались атаковать именно его.