Вадим Кожинов - Россия век XX-й. 1901-1939

Но то, что уже было совершено до 31 января, имело поистине роковой характер. И дело было не только в людях, уже подвергшихся жестоким репрессиям, но и в тех людях, которые исполняли или хотя бы считали правильными эти репрессии. В истории, как и в бытии в целом, присутствует мощная, непреодолимая сила инерции. Крайне резкий сдвиг, начатый на рубеже 1920–1930-х годов, вовлек в себя судьбы миллионов людей, и его последствия нельзя было устранить сколько-нибудь быстро. Более того: если бы мгновенная «остановка» и была возможна, она, вероятно, привела бы к новым тяжелейшим результатам. Впрочем, и реальное положение было крайне прискорбно: «На местах широко развязалась антикулацкая стихия, которую трудно «загнать в берега»…» (там же, с. 107) — так излагает Н.А. Ивницкий смысл письма Хатаевича Сталину от 5 февраля 1930 года.

В известном выражении «историю делают люди» обычно видят отрицание фатализма, но, пожалуй, не менее или даже более существенно другое: историю делают такие люди, которые налицо в данный ее период. Коллективизация началась всего через семь лет после окончания непосредственно революционного времени с его беспощадной гражданской войной…

Спустя два-два с половиной месяца после начала «сплошной» коллективизации, 22 марта 1930 года, один из наиболее близких тогда к Сталину людей, Серго Орджоникидзе, сообщал ему о руководителях Криворожского округа Украины: «Перекручено здесь зверски. Охоты исправлять мало… Все хотят объяснить кулаком, не сознают, что перекрутили, переколлективизировали. Большое желание еще большим нажимом выправить положение, выражают желание расстрелять в округе человек 25–30…» (там же, с. 98); выше приводилось признание Бабеля, принимавшего непосредственное участие в коллективизации на той же Украине и именно в феврале-марте 1930 года: «…я теперь научился спокойно смотреть на то, как расстреливают людей» . «Выучка» была надежной: так, Бабель позднее «спокойно» поселился в дачном особняке, из которого ранее отправился на расстрел Л.Б. Каменев (Леонид Леонов вспоминал, что ранее Сталин предложил ему занять эту дачу, но он в ужасе отказался…) [482] Липкин Семен . Квадрига. — М., 1997, c. 329.

На предшествующих страницах я стремился осмыслить феномен «1937 год» в его связи с совершившейся в 1929–1933 годах коллективизацией, поскольку без такого соотнесения двух периодов многое невозможно понять и даже просто увидеть. Так, из тех вышеупомянутых восьми членов ЦК, которые непосредственно осуществляли коллективизацию в основных «зерновых» регионах, к концу 1930-х были расстреляны семеро , — «уцелел» один только Андреев, — кстати сказать, уже в 1930 году возвращенный с Северного Кавказа в Москву и более не занимавшийся «коллективизаторством»…

Побуждает задуматься и сравнительно давно опубликованная статистика, говорящая о судьбах всех (71 человек) членов ЦК ВКП(б), избранного в феврале 1934 года — на «съезде победителей» (главнейшей их «победой» была именно коллективизация). Из состава этого ЦК к марту 1939 года (то есть к следующему, XVIII съезду) были репрессированы 46, а уцелели 19 (еще 3 члена ЦК за указанный период умерли своей смертью, 2 покончили с собой, 1 — Киров был убит террористом). И едва ли уместно счесть «случайностью» тот факт, что из 19 уцелевших цекистов всего только 2 человека — Андреев и Молотов — имели прямое отношение к коллективизации (не считая, понятно, самого Сталина), а из 46 репрессированных непосредственно руководили этой «второй революцией» более 20(!) человек (уже упоминавшиеся Бауман, Варейкис, Косиор, Хатаевич, Шеболдаев, Эйхе, а также «осужденные» в 1937–1939 годах Балицкий, Е.Г. Евдокимов, Зеленский, Икрамов, Кабаков, Криницкий, Постышев. Разумов, Чернов, Ягода, Яковлев-Эпштейн и др.).

Стоит сказать в связи с этим еще об одном из главных деятелей того времени — «уцелевшем» Кагановиче. Во многих сочинениях его представляют в качестве чуть ли не ведущего «коллективизатора». Между тем, хотя у Лазаря Моисеевича, разумеется, вполне достаточно всяческих «грехов», коллективизацией как таковой он все же не руководил [483] Это, в частности явствует из той же, основанной на тщательном изучении всего хода дела, книги Н.А. Ивницкого; так, Каганович даже не состоял в двух создававшихся Политбюро в декабре 1929 и январе 1930-го «комиссиях», руководивших коллективизацией. . Нередко упоминают о его «командировке» в 1930 году в черноземные края. Но она состоялась во второй половине марта , то есть после сталинской статьи «Головокружение от успехов» (2 марта) и принятого (10 марта) на основе ее секретного постановления Политбюро «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», предназначавшегося для властей на местах. В этом постановлении (фрагменты его опубликованы лишь в наши дни Н.А. Ивницким; см.: c. 95–96 его книги), в частности, содержалось требование «немедленно прекратитьв какой бы то ни было форме насильственную коллективизацию. Решительно бороться с применением каких бы то ни былорепрессий по отношению к крестьянам… немедленно проверить списки раскулаченных и исправитьдопущенные ошибки…» и т. д.

Правда (об этом уже шла речь), запущенную в конце 1929 года махину «сплошной» коллективизации, сразу захватившую в свое мощное движение миллионы людей (как насильников, так и их жертв), уже невозможно было остановить… Тем не менее 17 марта 1930 года Политбюро все же направило в основные зерновые регионы «верховных» лиц — Кагановича, Калинина, Молотова, Орджоникидзе и др., обязав их попытаться «склеить» то, что было уже, в сущности, непоправимо разбито… (отмечу, что эта попытка «исправить» тяжелейшее положение, создавшееся в результате «сплошной» коллективизации, была продиктована, конечно же, не какими-либо «гуманными» мотивами, а опасением полнейшего краха сельского хозяйства страны).

Итак, среди тех членов ЦК 1934 года, которые не погибли к концу 1930-х, в самом деле совсем мало лиц, которые были главными «героями» коллективизации, а в то же время почти половина погибших — «победители» в войне с крестьянством. Этот вывод целиком подтверждается и судьбами кандидатов в члены ЦК, избранных в том же 1934 году (их было 68 человек). Пять десятков из них к 1939 году были репрессированы, и около половины этого числа — руководители коллективизации (в частности, Быкин, Вегер, Грядинский, Демченко, Дерибас, Каминский, Кубяк, Лепа, Позерн, Прамнек, Птуха, Шубриков); между тем из около полутора десятков «уцелевших» кандидатов в члены ЦК всего лишь один (Юркин) был непосредственно причастен к коллективизации!

Разумеется, не стоит истолковывать приведенные факты прямолинейно: вот, мол, те, кто сыграли решающую роль в коллективизации, именно «за это» позднее подверглись репрессиям. Речь должна идти об определенном «типе» людей, о деятелях с особенно обостренным «революционным» сознанием и поведением (в силу чего они и стали ранее «героями» коллективизации» — этой «второй революции»); люди этого типа и подверглись прежде всего репрессиям в 1937-м.