Роман КЛЮЧНИК - История до и после крещения

Знаменитый Вин на своей юбилейной лекции 11 мая 1914 года «Цели и методы теоретической физики» говорил:

«Проходящий вблизи массивного космического тела луч света не есть неизменная величина, но зависит от гравитационного поля и тогда уходит почва из-под ног новой релятивистской теории, так как последняя построена в предположении постоянства скорости света».

Наш знаменитый учёный В.И.Вернадский подошёл к вопросу скорости света с другой стороны - в своём дневнике(6.08.1928г.) писал: «Вчера с Сергеем Алексеевичем Чаплыгиным о Кастерине. Он считает его гениальным; думает, что он прав в своей критике Эйнштейна… Он изменил уравнение Максвелла, воспользовавшись принципом Гамильтона. В этом измененном виде уравнения дают объяснения всем явлениям при сохранении целиком идей и уравнений Ньютона…

Жуковский сперва возражал, но вывел в конце концов то же уравнение Кастерина по новому, своему методу…

(31.05.1931г.) Принцип предельной скорости… Если допустить, что есть ряд явлений, которые происходят не в материальной и не в эфирной среде – для них может существовать скорость большая, чем скорость света. Такова передача мыслей?».

Не исключено, что Эйнштейн воспользовался мнением древнего Эпикура о постоянстве скорости — Эпикур: «Далее, когда атомы несутся через пустоту, не встречая сопротивления, то они должны двигаться с равной скоростью. Ни тяжелые атомы не будут двигаться быстрее малых и легких, если у них ничего не стоит на пути, ни малые быстрее больших».

Такие идеальные условия, без всяких препятствий и влияний, и утопические предположения можно было допустить три века до нашей эры.

Ошибся Эйнштейн и в своем другом постулате, что скорость света одинакова для всех движущихся наблюдателей. Разница не различима — когда разница скоростей двух наблюдателей невелика, она оказывается просто ничтожно-неуловимой по сравнению с огромной скоростью света. Но при очень большой разнице в скорости самих наблюдателей — эта разница тут же проявится.

Сомнительно утверждение Эйнштейна, что скорость света не зависит от скорости источника. Ибо если из-за очень сильного изменения скорости источника подвергается изменению и его гравитационное поле, а это обязательно произойдет, то Эйнштейн станет противоречить самому себе, ибо, он сам доказал, что гравитационное поле искривляет траекторию света, поэтому могут изменяться и все параметры света; особенно около таких объектов, как «черные дыры». Кстати, уже эффект Доплера показывает, что частота световых волн зависит от взаимного движения источника и наблюдателя.

Эйнштейн провозгласил искривление пространства-времени, обусловленное присутствием в нем массивных тел. Понятно, что массивные тела искривляют траекторию движения и скорость, а, следовательно — они просто изменяют время в сторону ускорения или замедления, но сюда не применимо словосочетание «искривление пространства».

Тем более это слово абсурдно применять к понятию пространства. Можно говорить об искривлении траектории, изменениях каких-то полей пространства, видимости предметов в пространстве или об изменениях их взаимного положения. Можно было бы говорить о постоянной деформации пространства, но это тоже не совсем верно. Пространство под влиянием движущихся тел просто постоянно изменяется во всех своих плотностных сферах, и это состояние постоянной непрекращающейся флуктуации-изменчивости является для него нормальным, обычным — это его жизнь.

«Оригинальным» является и рассуждения Эйнштейна основанные на ограниченности нашего зрения — стержень, наблюдаемый (человеком) с точки зрения любой системы отсчета, движущейся равномерно и поступательно относительно инерционной системы, в которой стержень покоится, — очевидно кажется короче.

Альберт Эйнштейн предложил считать это фундаментальным законом Природы, а это сокращение длины стержня — свойством самого пространства… - бред. Если бы Эйнштейн посмотрел бы на этот же стержень с той же системы отсчета, но с расстояния примерно два километра, то оче-видно и без всяких сомнений этот стержень казался бы точкой; и это можно было бы смело предложить считать «фундаментальным законом Природы» — что стержень есть точка.

А если бы этот злосчастный стержень оказался бы на расстоянии более 3–4 километров, то его вообще не было бы видно без всяких сомнений. - И «гениальный» Эйнштейн с полным правом своей глупости мог объявить «фундаментальным законом» его полное отсутствие в этом Мире, а само пространство — не кривым, а страшным пожирающим чудовищем… Дело в том, что «великий» Эйнштейн не учел элементарную ограниченность, несовершенство природы человеческого зрения, предел его восприимчивости — он допустил элементарную ошибку, которую допустил двести лет до него его соплеменник Дэвид Юм, а Эйнштейн её блестяще повторил.

Если ещё учесть, что Эйнштейн к изобретению американской атомной бомбы имел очень слабое и «относительное» отношение, а больше у него заслуг в создании советской атомной бомбы, ибо он участвовал в шпионаже — краже секретов США в пользу СССР, то весьма странным и загадочным является его мировая слава, которую можно объяснить только созданием искусственного имиджа владельцами прессы в различных странах с целью создания глобального «национального героя».

В 1915 году Эйнштейн опубликовал общую теорию относительности. И в этом же году случилась «странная» история с известным математиком Д.Гильбертом. Мы прекрасно помним о «выдающихся способностях» А.Эйнштейна в математике, поэтому он в 1915 году попросил немецкого математика Д.Гильберта дать математическое осмысление, обоснование теории гравитации. И получив от него желаемый результат, сообщил, что сам до этого дошёл «из общих соображений». Не правда ли – гениально?

С этого же 1915 года стала не нужна А.Эйнштейну его жена, помощник и соавтор его размышлений в физике Милева Марич. И он ушёл от Милевы и сыновей. А.Эйнштейн стал свободен, был уже знаменит и по-прежнему упорно претендовал на Нобелевскую премию.

Интересный факт, ещё до развода с Милевой в 1919 году А.Эйнштейн был уверен, что получит Нобелевскую премию и, прося разрешения на развод у Мелевы, пообещал ей отдать премию на содержание двух «официальных» детей, сыновей Ганса и Эдуарда. Кто же ему гарантировал получение премии?

И когда родная «интуиция не обманула», - и в 1921 году Эйнштейну дали Нобелевскую премию в размере 180 000 швейцарских франков, то он сдержал обещание. Большая часть этой премии ушла на лечение болезненного Эдуарда.

Болезненность Эдуарда сильно раздражала А.Эйнштейна, и этот «великий» символ гуманности и общечеловеческих ценностей писал в письме по поводу своего сына Эдуарда: