Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Вернёмся к нашей кишиневской истории. Понятно, что российское правительство не было готово (интеллектуально или по своему эволюционному недоразвитию) к подобной информационной войне и проиграло её. И страшнее всего то, что оно проиграло её не в планетарном масштабе, а в своей собственной стране — ведь потом миллионы российских рабочих и крестьян будут убеждены в том, что еврейская пресса писала правду и пойдут (наконец-то): на баррикады, и в Красную Армию к Бернштейну (Троцкому) воевать против своего «кровожадного» правительства.

Обратим внимание ещё на один исторический факт — указанный Солженицыным:

«Между тем «хладнокровная подготовленность» погрома все-таки провисала и требовала более крепких доказательств, уже к размаху разогнанной кампании… Надо было непременно дотянуться до центральной власти.

И вот тут-то! — через 6 недель после погрома, — на крайнее подожжение мирового негодования и на подрыв самой сильной фигуры царского правительства был — неизвестно где, неизвестно через кого, но очень кстати — «обнаружен» текст «совершенно секретного письма» министра внутренних дел Плеве к кишиневскому губернатору фон-Раабену (не циркулярно всем губернаторам черты оседлости, а только ему одному, и за десять дней до погрома), где министр в ловких уклончивых выражениях советовал: что если в Бессарабской губернии произойдут обширные беспорядки против евреев — так он, Плеве, просит: ни в коем случае не подавлять их оружием, а только увещевать.

И вот кто-то неизвестный так же вовремя передал текст письма английскому корреспонденту в Петербурге Д. Д. Брэму — а тот напечатал его в лондонском «Таймс» 18 мая 1903 г…

Ещё жгучей раскатились по всему миру и газетные статьи и митинги. «Нью-Йорк Таймс» на третий день после публикации отмечает, что «уже три дня как записка оглашена, и никакого опровержения не последовало»… А ненаходчивое царское правительство, да ещё и не понимающее всего размера своего проигрыша, только и нашлось что отмахнуться лаконичным небрежным опровержением, подписанным главой Департамента полиции А. А. Лопухиным, … а вместо следствия о фальшивке выслало Брэма за границу…

Уверенно можно сказать, что это была подделка, и по многим соображениям. Не только то, что Брэм никогда не представил никаких доказательств подлинности текста… Не только потому, что кн. Урусов, благорасположенный к евреям, тут же сменивший фон-Раабена и контролировавший губернаторский архив, — не обнаружил в нём такого «письма Плеве»…

Но главным образом потому, что государственные архивы России — это не были мухлёванные советские архивы, где, по надобности, изготавливается любой документ, или, напротив, тайно сжигается; там — хранилось всё неприкосновенно и вечно.

И сразу же после Февральской революции Чрезвычайная Следственная комиссия Временного правительства, а ещё более и ещё усерднее специальная «Комиссия для исследования истории погромов», с участием авторитетных исследователей, как С. Дубнов, Г. Адмони (он же Красный), — не только не нашла ни в Петербурге, ни в Кишиневе самого документа, ни даже его регистрации по входящим-исходящим, а обнаружила — всего лишь сделанный в министерстве внутренних дел русский перевод с английского текста Брэма…

И в августе 1917 на Московском Государственном Совещании председатель Чрезвычайной Следственной комиссии публично заявил, что «скоро представит документы департамента полиции об организации еврейских погромов», — но ни скоро, ни нескоро, ни его Комиссия, ни потом большевики никогда ни одного документа не представили. И как же застряла ложь — аж по сегодня… В современной (1996 г.) Еврейской энциклопедии читаем уверенное: «В апреле 1903 новый министр внутренних дел В. Плеве организовал при помощи своих агентов погром в Кишиневе»… Такой враг (российское правительство) мог быть достоин только уничтожения».

С этого момента процесс формирования и вооружения еврейских отрядов в России объяснялся необходимостью самообороны.

Во всей этой истории мы убедительно и ярко видели эффективность участия в террористической войне в России идеологов и журналистов, специалистов по информационным войнам, если проще — специалистов по лжи. С еврейской стороны этой информационной войной руководил А.И.Браудо.

О нём с восхищением писал в 1944году, отдыхая в Нью-Йорке после тяжёлой работы в России, М. А. Кроль: «Он выполнял её превосходно. При тогдашних русских условиях такая работа должна была вестись с большой осторожностью», требовалось соблюдать «строжайшую конспирацию». Даже члены «Бюро защиты» не знали, каким образом и какими путями ему удавалось провести ту или иную кампанию в прессе… целый ряд статей, появившихся в русской или заграничной повременной печати, и нередко производивших большое впечатление, были доставлены в соответственные газеты и журналы или лично Браудо, или благодаря его усилиям».

Реакция на события в Кишиневе в штабе еврейских лидеров в России была решительной.

С. М. Дубнов: «Группа писателей (я, Ахад-Гаам, Равницкий, Бен-ами и Бялик) решила немедленно разослать циркуляр о необходимости самообороны. В целях конспирации было решено написать его по-древнееврейски… Боеспособность этих кружков была потом доказана в гомельском погроме, в конце лета». (Когда в стычке с железнодорожными рабочими вдруг появились еврейские боевики с огнестрельным оружием).

На самом деле, как мы видели ранее в мемуарах, — боевые еврейские отряды уже были в 1901 году. И речь шла о популяризации этой практики в большинстве российских городов. Этих фактов в учебниках не было, и нет до сих пор, хотя сами евреи на них указывают.

Интересен и вывод в «параллельном» исследовании современного еврейского идеолога С. Резника:

«Итак, не может подлежать сомнению главное: Кишиневский погром не был прямым следствием имперской, шовинистической, антисемитской политики… Подводя итог этой главе, можно сказать, что не все погромы правительство организовывало. Но те, что оно не организовывало, — оно поощряло. А если не поощряло, то попустительствовало». Вот ведь как, а так правдиво начал…

(Вроде всё очень важно и серьёзно — и в прошлом, и в настоящем и для будущего, но удержаться от улыбки невозможно).

«В. К. Плеве, принимая еврейскую депутацию после Кишинёвского погрома, предъявил ей счёт, заявив, что вся российская смута идёт от евреев, так как они составляют 40 процентов всех революционеров в России, а в губерниях черты оседлости — 90 %», — фиксирует С. Резник.

После чего Резник делает поправку, взяв для примера крестьянские волнения в Полтавской и Харьковских губерниях в 1902 году: «эти данные были липовые, ибо статистика не учитывала основной массы участников революционных выступлений…».