Роман Ключник - Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.

Интересно узнать, как сам Распутин объяснял эту помощь — «По поводу отношения Распутина к евреям. могу передать только слова отца Григория: "Я их отвлекаю, а то они большую беду России сделают."» — вспоминала горячая поклонница Распутина Лохтина. Похоже, Распутин был один из немногих, сделавший верные выводы после второй террори­стической войны, но «отвлекал» он евреев довольно странно: «Распутин говорил мне: "Сегодня получил от Рубинштейна 10 000, по этому случаю здорово кутнём"», — вспоминала известная певица Варварова.

Понятно, что столь огромные по тем временам деньги просто так не дарили. Это был классический симбиоз власти и денег, Распутин просто зарабатывал деньги и не исключено, что во вред национальным интересам. «Раза два я видела этого маленького толстенького еврея на вечерах у Распутина. Он не пил и не веселился, а всё уводил Распутина в кабинет и всё о чём-то с ним говорил. Выходя из кабинета, он обычно говорил: "Смотри, не забудь, скажи Аннушке.", а Распутин отвечал: "Хорошо, сделаю"», — вспоминала Варварова.

В мае 1916 французский посол в Петрограде Морис Палеолог за­писал в дневнике:

«Кучка еврейских финансистов и грязных спекулянтов, Рубин­штейн, Манус, и др., заключили с ним (Распутиным) союз и щедро его вознаграждают за содействие им. По их указаниям он посылает записки министрам, в банки и разным влиятельным лицам».

Здесь стоит отметить интересный и странный с позиции логики факт: в конце 20-го века, то есть в наше время, в России пошло движение за признание Распутина святым.

Третий год на нашей планете шла большая война, российская армия несла невообразимые потери, исчисляемые миллионами. Николай II стал часто покидать столицу и уезжать в Ставку, помогал рулить арми­ей. По этому поводу императрица стала беспокоиться, что ослабнет её недремлющее влияние на мужа и в письме своему Ники писала:

«25 июня. Я ненавижу твоё пребывание в Ставке, и многие разде­ляют моё мнение. Ведь Н. и удерживает тебя там, чтобы влиять на тебя своими дурными советами. Помни, что Наш Друг просил тебя не оставаться там слишком долго. Моего любимца всегда надо подтал­кивать, напоминать ему, что он император и может делать всё, что ему вздумается. Ты никогда этим не пользуешься, ты должен показать, что у тебя есть собственная воля, что вовсе не в руках Н. и его штаба.» (Н. — это главнокомандующий войсками великий князь Николай Николаевич).

Из-за этой властной ревности императрица была не прочь сместить главнокомандующего и взвалить на него все неудачи российской армии. Благодаря императрице Алисе и её «Семье» в течение года министерская чехарда перешагнула всякие разумные пределы — с осени 1915 года по осень 1916 года было пять министров внутренних дел: князя Щербато­ва сменил А. Н. Хвостов, его сменил Макаров, затем Хвостов старший (дядя), затем Протопопов, где-то между ними ещё был и Штюрмер; военные министры — Поливанов, Шуваев и Беляев; министры земле­делия — Кривошеин, Наумов, Бобринский и Риттих.

Кто там не был ещё министром. военным в этой кошмарной войне? Кого поставить? — Естественно императора Николая, то есть себя. И все дружно поддержали её мнение, все, кроме Распутина: «Уговаривают все царя быть Верховным главнокомандующим. Государю хотелось, а я всё против говорил. Разве может царь командовать? С него же всякого убитого спросят. А царю хотелось. Он даже побелел, когда я стал го­ворить напротив» (Э. Радзинский).

Но вскоре активизировались силы, которые повернули Распутина в обратную сторону. Арон Симанович в своих мемуарах утверждает, что идея снять Николая Николаевича с поста верховного главно­командующего была рождена еврейским лидером Гинцбургом, а реализована Симановичем и Распутиным, так как в районе военных действий российские войска сильно обижали евреев. К этому времени и личные отношения между Николай Николаевичем с Распутиным и его секретарём Ароном установились скверными, так как последние «достали» главнокомандующего русской армии своими просьбами. Арон Симанович:

«Николай Николаевич сначала также высказывал Распутину бла­гожелательное отношение. Даже одно время он неоднократно исполнял просьбы Распутина об отмене высылки немецких подданных в Сибирь. В действительности большинство прошений о германских подданных исходило от царицы. Но она не считала возможным сама открыто высту­пать за германских подданных. На одно такое прошение я вдруг получил от великого князя следующий телеграфный ответ:

— Удовлетворяю в последний раз. В случае присылки новых про­шений вышлю в Сибирь.

Я поспешил к Распутину, поднял большой шум, я горько жаловался на угрозу Главнокомандующего. Распутин улыбался. Он успокаивал меня. Он решил лично поехать в главную квартиру и там с Верховным Главнокомандующим выяснить это недоразумение. Он об этом телегра­фировал Николаю Николаевичу, но через три часа получил очень опре­делённый ответ: если приедешь, то велю тебя повесить. Ответ Николая Николаевича сильно задел Распутина».

Этим и решило воспользоваться еврейское сообщество. Симанович:

«В назначенный день на квартире Слиозберга собрались предста­вители еврейства, и среди них находились: барон Гинцбург, Мозес Гинцбург, Бланкенштейн, Мандель, раввин Мазо. Когда все были в сборе, мне по телефону была передана просьба приехать с Распутиным. Мы поехали. На квартире Слиозберга Распутин был встречен очень торжественно и с большими почестями. Еврейские делегаты, старики с длинными седыми бородами, в течение вечера рассказывали Распутину о преследованиях евреев Николай Николаевичем.

Делегаты продолжали свои жалобы против Николай Николаевича и просили Распутина избавить еврейство от его преследования. Распутин встал и перекрестился. Это означало, что он дал сам себе клятву нам помочь. В глубоком волнении объяснил он, что Николай Николаевич будет устранён от должности вождя русской армии в течение десяти дней, если только с ним ничего не случится.

— Тогда царь возьмёт на себя командование армией, и мы сможем, может быть, сделать что-нибудь для евреев, — сказал он.

Все присутствующие были потрясены этим обещанием. Я предложил преподнести подарок в сто тысяч рублей для семьи Распутина. Моё предложение было принято. На другой день М. Гинцбург внёс в один из банков на имена дочерей Распутина по пятьдесят тысяч рублей.

С удивлением мы следили, как Распутин сдержал своё обещание. Ещё до истечения десяти дней Николай Николаевич был смещён и назначен командующим кавказкой армией».

Можно понаблюдать, как Распутин мастерски реализовал обещан­ное. Арон Симанович:

«Распутин поехал в Царское Село и был немедленно принят. Как он потом мне рассказывал, разыгралась следующая сцена. .Распутин сел за стол, наполнил два стакана мадерой и велел царю выпить из его стакана, между тем как он сам пил из царского. Потом он смешал остатки вина из обоих стаканов в стакан царя и велел ему выпить вино. Когда царь этим мистическим приготовлением был достаточно подготовлен, Распутин объявил, что не верит телеграмме великого князя, которая придёт через три дня. Армия имеет достаточно продовольствия. Нико­лай Николаевич желает только вызвать панику и беспорядки в армии и на родине, затем, под предлогом недостатка продовольствия, начать отступление и, наконец, занять Петербург и заставить царя отказаться от престола.