Нина Тумаркин - Ленин жив! Культ Ленина в Советской России

Или — или…

Покушение могло отнять жизнь у В. И.

Или дать ему то, что оно дало:

Страстный взрыв негодования, горячее выражение тревоги, любви, бурно восторженных приветствий не только со всех концов Советской России, но и из-за границы от тамошних представителей масс, берущихся за оружие против вековых поработителей.

Вождь Российского пролетариата В. И. Ульянов — Ленин становится признанным — Вождем мирового пролетариата» [210] М. Э. О. Вождь мировой революции Владимир Ильич Ульянов-Ленин // Железный путь. 1919. N 8. С. 2–4. .

В очерке 1919 г. о Ленине Луначарский также говорил о любви к вождю, возросшей после покушения на его жизнь, однако имел в виду только самый узкий слой партийной верхушки. Когда Ленин лежал раненым, вспоминает Луначарский, и жизнь его находилась под угрозой, лучше всех общие чувства выразил Троцкий:

«Когда подумаешь, что Ленин может умереть, то кажется, что все наши жизни бесполезны, и перестает хотеться жить» [211] Луначарский А. В. Великий переворот. С. 66. .

Воспоминаниям Луначарского свойственна напыщенность, но тем не менее они вполне искренни. У него были серьезные основания для того, чтобы питать к Ленину глубокое уважение, а качества вождя, которые он ставит наиболее высоко — воля и необыкновенное жизнелюбие — действительно были характерны для Ленина и имели решающее значение для успеха его руководства. Луначарский, однако, не обошелся и без некоторых оговорок. Чтение книги «Развитие капитализма в России», вспоминает он, оставило его равнодушным [212] Там же. С. 69. . Он был разочарован, когда Ленин не проявил твердости, как вождь, в 1905–1906 гг. [213] См. С. 50 наст: изд. Он считал, что «как-то смешно» приписывать Ленину ревностное трудолюбие.

«Мне никогда… не приходилось видеть его углубленным в книгу или согнувшимся над письменным столом» [214] Луначарский А. В. Великий переворот. С. 65. .

Ряд этих замечаний был исключен из издания очерка в 1923 г., когда складывался культ Ленина. Позднее несущественные изъяны ленинского характера включались в посвященные ему печатные работы с единственной очевидной целью : — сделать его образ не столько совершенным, сколько более убедительным в жизненном отношении (отсутствие «недостатков» в изображении Джорджа Вашингтона в США выявило его уязвимость в качестве культовой фигуры).

Портрет Ленина, представленный Луначарским в 1919 г., не предназначался для массового читателя [215] Воспоминания Луначарского о Ленине вышли в 1919 г. тиражом в 13 000 экз. . Однако спустя год виднейшие деятели партии адресовали Ленину целый поток комплиментов, причиной чему послужила не угроза для его жизни, исходившая от политического оппонента, как в 1918 г., и не болезнь, как в 1923 г., но знаменательное событие — пятидесятилетие Ленина 22 апреля 1920 года.

Весной 1920 г. окончательная победа красных в гражданской войне стала очевидной, и недовольство масс политикой военного коммунизма проявлялось все ощутимей. Поражение социалистической революции в Германии осенью 1918 г. и постепенное возрождение капиталистической экономики в Европе после окончания первой мировой войны опрокинуло надежды, разделявшиеся в 1917 г. практически всеми большевистскими лидерами: распространение революции на Запад казалось тогда неотвратимым. Советская Россия, оказавшись в изоляции, столкнулась с трудностями перехода от войны к миру, от революционной борьбы к труднейшим задачам консолидации власти и восстановления разрушенной промышленности. Значительно обострился «национальный вопрос» — по мере того, как Центральный Комитет прилагал усилия к ужесточению контроля над нерусскими областями бывшей империи. Новый организационный аппарат партии подчинял себе власть Советов в стране, а бразды правления в самой партии сосредоточивались в руках Ленина.

Восьмой съезд партии весной 1919 г. утвердил создание Политбюро и Организационного Бюро (Оргбюро), что отражало общую тенденцию к централизации внутри Коммунистической партии. Партийная дисциплина определялась как беспрекословное подчинение следующему правилу:

«Все решения высших инстанций абсолютно обязательны для низших» [216] Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М., 1959. С. 426. .

Как мера военного времени, это постановление было приемлемо для партии в целом, однако в марте-апреле 1920 г., ввиду близящегося прекращения военных действий, усиливавшийся централизм в партии встретил на Девятом съезде решительный отпор. Ленин (как всегда, произнесший вступительную речь) подвергся особенно резким нападкам со стороны делегатов, которые усматривали в этой тенденции попытку установить в партии диктатуру центра. Лев Каменев парировал:

«Да, мы управляли при помощи диктатуры… Мы должны проявлять диктатуру, основанную на полном доверии, на том, что нами взята правильная линия».

В 1919 г. партийная фракция, известная под наименованием «демократические централисты», провозгласила открытую оппозицию военному коммунизму и растущей централизации партии. На Девятом съезде один из лидеров фракции Тимофей Сапронов, предупредил о возможных последствиях продолжающегося порабощения партии ее высшими органами:

«Я тогда задам вопрос т. Ленину: а кто же будет назначать ЦК? А впрочем, и здесь единоначалие. Тоже здесь единоначальника назначили. Очевидно, мы до этого не дойдем, а если дойдем, то революция будет проиграна» [217] Девятый съезд РКП(б). Март-апрель 1920 года. Протоколы. М., 1960. С. 71, 52. .

Остродискуссионный съезд закрылся 5 апреля 1920 г. Чуть более чем через две недели предстояло пятидесятилетие Ленина. Высшие партийные сановники, воспользовавшись этим событием, сделали его поводом для многочисленных собраний в поддержку Ленина и его главенствующего положения в партии. В то же самое время Агитпроп развернул широкомасштабную агитационную кампанию вокруг Ленина, что ознаменовало собой следующий этап в конструировании культа вождя.

23 апреля 1920 г. центральная печать изобиловала приветствиями, хвалебными посланиями и стихами в честь юбилея Ленина [218] Ни в 1918, ни в 1919 гг. дни рождения Ленина (48-й и 49-й) официально не отмечались. . «Правда» и «Известия» посвятили этому событию едва ли не все целиком главные полосы, опубликовав статьи ведущих членов партии, посвященные Ленину. Троцкий написал очерк, в котором стремился, в противовес интернационализму марксистского учения, изобразить Ленина преимущественно как русского лидера. В его статье «Национальное в Ленине» утверждается, что Ленин — это символ новой русской нации, а те, кто выступает против него, выступает против России. В этом очерке Ленин предстает, странным образом, мечтой славянофила. «У этого самого бесспорного из вождей пролетариата не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплека». Подобно Платону Каратаеву, Ленин, в трактовке Троцкого, обладает инстинктивным пониманием добра и справедливости. Ленин — это соединение России старой с Россией новой; он обладает проницательной мудростью русского крестьянина, развитой в высочайшей степени и в то же время «последним словом научной мысли». Ленин воплощает в себе жизненные силы России и потому является подлинным национальным лидером. Желая заострить свою мысль, Троцкий сравнивает Ленина с Карлом Марксом — не в пользу последнего. Маркс носил черный сюртук, Ленин одевался совершенно иначе. Стиль Маркса отличается немецкой педантичностью и перегружен изысками, тогда как Ленин пишет просто, аскетично, доходчиво для русского читателя [219] Правда. 1920. 23 апр. Речь была перепечатана в кн.: Троцкий Л. О Ленине. С. 145–150. .