Дмитрий Чураков - Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.)

Сегодня история рабочего класса подчас воспринимается как столь же далекое, безвозвратно ушедшее прошлое, как времена Вавилона или Римской империи. Заговорили о конце рабочей истории как направления современной историографии — зачем изучать то, что утратило актуальность? Однако нашлись энтузиасты, бросившие вызов общему мнению. Их стараниями рабочая история как направление исторического знания была возрождена. Не приходится хоронить и сам рабочий класс. Наоборот, существует потребность понять пути его становления, а также и то, действительно ли он сошел с исторической арены или просто существует в новой ипостаси? И уж совсем неуместна постановка вопроса об исчезновении рабочего класса в России — стране, все еще не перешедшей от индустриального к постиндустриальному обществу.

Пережив крушение коммунистического режима, интерес к истории рабочего класса России начинает постепенно оживать. Внимание историков обращается не только к традиционным, но и к новым проблемам. Среди них можно назвать и протестное движение рабочих на этапе строительства социализма в нашей стране. В советской историографии выступления рабочих против большевистского режима изображались исключительно как негативное явление. Традиция эта берет начало еще в первых публикациях советских авторов 1920-х гг. Тем же духом непримиримости, но теперь по отношению к большевикам, были проникнуты сочинения эмигрантских авторов. В определенном смысле работы 1918—1930-х гг. являлись своеобразным продолжением Гражданской войны, но иными средствами [1] См., например: Лебедев В.И. Борьба русской демократии против большевиков. Нью-Йорк, 1919; Крутов Г. Памяти погибших борцов в дни Ижевского восстания // К пятой годовщине пролетарской революции в Прикамье. Ижевск, 1922; Владимирова В. Год службы социалистов капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 г. М.-Л., 1927; Панкратова А.М. Политическая борьба в российском профдвижении. Л., 1927, и др. . И это не случайно, поскольку авторами этих работ были непосредственные участники событий. Эмоции у них все еще превалировали над научной строгостью и непредвзятостью.

В 1930-х — начале 1950-х гг. изучение рабочего протеста из-за идеологических препон против большевистской власти фактически сводится на нет. После длительного перерыва интерес к этой проблематике в СССР в какой-то мере оживает, но только после 1956 года. Правда, в это время о существовании конфликтов между советской властью и рабочими говорилось чаще всего вскользь, как бы нехотя, и для историков тема оставалась «неудобной» и «нежелательной» [2] См., например: Спиридонов М.В. Политический крах меньшевиков и эсеров в профессиональном движении. 1917–1920 гг. Петрозаводск, 1965; Баевский Д.А. Рабочий класс в первые годы советской власти (1917–1921 гг.). М., 1974, и др. . Документы, отражающие эту сторону истории российского рабочего класса, если и публиковались, то эпизодически и бессистемно. По сути, топталась на месте и эмигрантская историография. После Второй мировой войны ей так и не удалось сформулировать новые подходы и новое понимание событий русской революции 1917 года и последовавшего за ней развития Страны Советов, в том числе и рабочего протеста против теневых сторон советского режима. Историки русского зарубежья продолжают проводить ту же линию, что и прежде, ни на йоту не отказываясь от своих идеологических пристрастий. Вместе с тем выходившие в эти годы работы становятся своего рода классикой литературы по истории рабочего протеста в большевистской России, особенно что касается работ, посвященных Гражданской войне [3] Абрамович Р. Большевистская власть и рабочие весной 1918-го года // Социалистический Вестник. 1960, № 8–9; Аронсон Г. Россия в эпоху революции. Исторические этюды и мемуары. Нью-Йорк, 1966; Ефимов А.Г. Ижевцы и воткинцы. Сан-Франциско, 1974; Гарви П. Профсоюзы и кооперация после революции (1917–1921). Chalidze Publications, 1989, и др. , именно на их фактической и концептуальной базе во многом развивалась не только историография, продолжавшая линию русской зарубежной исторической школы, но и западная историография [4] См., например: Независимое рабочее движение в 1918 году. Документы и материалы. Редактор-составитель и автор комментариев М.С. Бернштам. Париж, 1981; Урал и Прикамье (ноябрь 1917 — январь 1919). Документы и материалы / Редактор-составитель и автор комментариев М.С. Бернштам. Париж, 1982, и др. .

Новый этап изучения массовых выступлений рабочих 1917-го — начала 1930-х гг. зарождается уже в 90-х гг. прошлого века, что было тесно связано с произошедшими в России политическими переменами. Выходят новые исследования, посвященные теневым сторонам взаимоотношений рухнувшей власти и рабочего класса. Особенно плодотворно разворачивается изучение рабочего протеста периода Гражданской войны [5] См., например: Дмитриев П.Н., Куликов К.И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. Ижевск, 1992; Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917-й — середина 1950-х годов. М., 1999; Яров С.В. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917–1923 гг. СПб., 1999, и др. . Появился также ряд интересных, самобытных исследований, затрагивающих развитие протестного движения рабочих в годы НЭПа и социалистической индустриализации [6] См., например: Осокина Е. За фасадом "сталинского изобилия": Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927–1941. М., 1998; Бехтерева Л.H. Рабочая оппозиция и переход к нэпу (на материалах Удмуртии) // Антибольшевистское повстанческое движение. Белая гвардия. Альманах № 6. М., 2002; Камардин И.И. Забастовки на государственных предприятиях в Среднем Поволжье в 1918–1929 гг. // Рабочий класс и рабочее движение России: история и современность / Под ред. А.В. Буэгалина, Д.О. Чуракова, П. Шульце. М., 2002; Журавлев С., Мухин М. — "Крепость социализма": Повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928–1938 гг. М., 2004, и др. . Однако до сих пор проблема взаимоотношений рабочих и советской власти в первые десятилетия ее существования остается почти не изученной.

Нынешнее состояние историографии поднятого в монографии вопроса создает благоприятную возможность при ее написании опираться прежде всего на неизвестные ранее архивные источники. При подготовке рукописи использованы материалы из самых разнообразных архивов: РГА СПИ, ГАРФ, РГАЭ, РГВА, ЦГИАМ, ЦАОДМ, ЦЦНИ УР, ЦГА УР, ГАИО, ГАТО и др. Основную часть архивных материалов, вводимых в научный оборот впервые, составляют документы ЦА ФСБ РФ. Кроме архивов при работе над монографией широко использовались имеющиеся опубликованные источники, как выходившие в нашей стране, так и за рубежом. Важным подспорьем при изучении особенностей рабочего протестного движения конца 1917-го — начала 1930-х гг. явилась периодика тех лет.