Павел Мельников-Печерский - На горах (Книга 2, часть 3)

- Есть, - отвечал с палубы рабочий.

- Который?

- Дмитрий Петрович.

"Этот помягче будет, скорей Меркулова даст отсрочку, - подумал Марко Данилыч. - Он же, поди, не забыл, как мы в прошлом году кантовали с ним на ярманке, и ужинали, бывало, вместе, и по реке катались, разок согрешили - в театр съездили... Обласкан был он у меня... Даст, чай, вздохнуть, согласится на маленькую отсрочку!.. Ох, вынеси, господи!" - сказал он сам про себя, взлезая на палубу.

А на барже снял шапку и три раза набожно перекрестился.

В просторной каюте, по убранству во всем походившей на торговую контору, Веденеев встретил радушно Марко Данилыча.

- Сколько лет, сколько зим! Как поживаете? Авдотья Марковна как в своем здоровье?

И засыпал Марка Данилыча вопросами, усадил его в мягкое кресло, чаю подать приказал, любезен был с гостем, как нельзя больше.

Отлегло от души у Марка Данилыча. "С этим, бог даст, сладим", - подумал он.

- Так вы нашим покупателем стали, Марко Данилыч, - подавая стакан лянсина, с веселой улыбкой сказал Веденеев. - Да еще покупатель-от какой?.. Главный... единственный даже!..

- Привел господь и с вами, Дмитрий Петрович, делишки завести, - потирая руки, отвечал Марко Данилыч. - Напредки просим не оставить. А я ото всей души и во всякое время желаю вашим покупателем быть... Условийца только стеснительны. Так я думаю, что, сколько ни стоит Макарьевская ярманка, таких условий на ней никогда не бывало...

- Чем же тяжелы-то? - спросил Веденеев.

- Как же? Помилуйте! Слыхано ль по всей нашей коммерции, чтобы две трети платежа наличными сейчас на стол выкладывать? - сказал Смолокуров.

- А слыхано ли, Марко Данилыч, чтобы рыбу где-нибудь так дешево покупали? - молвил Веденеев.

- Это расчет особливый, Дмитрий Петрович. В цене хозяин волен, а в торговых порядках ему воли нет, - заметил Марко Данилыч.

- Дело добровольное: хотите берите, не хотите - просить не станем, - с улыбкой молвил Веденеев.

- Конечно, в этом спору быть не может, - сильно нахмурясь, отозвался Марко Данилыч. - Только послушайте вы меня, Дмитрий Петрович. Жизнь моя, вы сами знаете, не коротенькая. Чего, живучи на свете, не навидался я, вот уж именно, как пословица молвится: "И в людях живал, и топор на ногу обувал, и топорищем подпоясывался". Так я, по моей старости и опытности, скажу вам, Дмитрий Петрович: старые обычаи проставлять не годится - наши отцы, деды, прадеды не глупее нас с вами были, а заведенных порядков держались крепко. С умом, значит, делали. И по писанию выходит то же. Сказано: "Горе народу, иже отеческая предания преставляет". Где, сударь Дмитрий Петрович, новизна, там и кривизна. Поверьте мне - недаром дожил я до седых волос. - Да нельзя же ведь, Марко Данилыч, и старым-то одним жить, - сказал Веденеев. - Времена и лета переходчивы. Что встарь бывало хорошо, то в нови зачастую никуда не годится.

- А все-таки не след ломать старое, - молвил Марко Данилыч. - Крой новый кафтан, да к старому почаще прикидывай, а то, пожалуй, не впору сошьешь.

Ничего на то не ответил Веденеев. Смолокуров меж тем вынул узелок из кармана, развязал его и подал пачки ассигнаций.

- Должок припас, - сказал он. - Извольте сосчитать и расписочку, как водится.

- Какой вы поспешный! - улыбнувшись, молвил Веденеев. - Срок-от ведь завтра еще...

- Не опоздано, значит, - сказал Марко Данилыч, смакуя лянсин. - Чаек-от новый, видно, купили? - спросил он.

- Где ж еще нового теперь достать? - развязывая пачки, сказал Дмитрий Петрович. - У кяхтинских дела еще не начинались. Это прошлогодний чай, а недурен; нынешний, говорят, будет поплоше, а все-таки дороже.

Не слыхал, - промолвил Марко Данилыч и снова принялся за стакан. Веденеев продолжал деньги считать.

- Семьдесят пять тысяч? - сказал Дмитрий Петрович, вопросительно посмотрев на Смолокурова.

- Семьдесят пять, - подтвердил тот.

- Двадцать пять завтра додадите?

Постараюсь, - сказал Марко Данилыч, - Признаться, и наличности таких денег теперь при себе не имею, да не знаю, буду ли и завтра иметь, - дружески улыбаясь, прибавил он. - Теперича не то что двадцати пяти тысяч - ста рублей во всей ярманке не сыщете на самый короткий срок. Такое безденежье, что просто хоть волком вой...

- Да, - сказал Веденеев. - Денег на ярманке в самом деле недостаточно.

- Так я уж вам векселя принес, - кладя на стол три векселя, сказал Смолокуров. - Водопьянова на десять тысяч. Столбова на пять, Сумбатова на пять. Останные пять тысяч до спуска флагов, пожалуйста, обождите.

Взглянул Веденеев на векселя и сказал Смолокурову:

- Мы с Никитой Федорычем решили вести дела безо всякого кредита, на чистые. Сами не будем векселей давать и от других не станем брать. Спора нет, эти векселя надежные - и Столбов и Сумбатов люди крепкие, об Василье Васильиче Водопьянове и говорить нечего, да ведь уплата-то по их векселям после спуска флагов.

- Да как же вы с меня-то на сто тысяч векселей получили?.. -прищурив правый глаз, спросил с усмешкой Марко Данилыч.

- Ошиблись. В другой раз не будет этого, - сказал Веденеев. - Если б знали мы, что на другой же день, как с вами мы покончили, явится другой покупатель и все триста тысяч наличными на стол выложит, не так бы распорядились, не согласились бы отдать вам третью долю товара на векселя...

Побагровел Марко Данилыч. Спрашивает Веденеева:

- Кто ж это был у вас?.. Триста тысяч разом на стол!.. Шутка сказать!.. При таком безденежье!.. Кует, что ли, он деньги-то?!

- Орошин, Онисим Самойлыч, - отвечал Веденеев.

- Так и есть, - проворчал под нос Смолокуров и, в досаде вскочив со стула, прошелся раза три взад и вперед по каюте.

Потом остановился и, закинув руки за спину, сказал Веденееву:

- Так как же у нас будет, Дмитрий Петрович?

- Завтра ровно в полдни будем ждать вас с полной уплатой, - с равнодушным спокойствием отвечал Веденеев.

- Надо обождать, Дмитрий Петрович, - перебирая пальцами, сказал Смолокуров.

- Нельзя. На то условие. А в нем что? Извольте-ка посмотреть.

И, вынув условие, прочел:

- "По уплате всей суммы сполна, я, Смолокуров, немедленно вступаю во владение купленным у нас, Меркулова и Веденеева, товаром, если же паче чаяния вся сумма сполна мною, Смолокуровым, к назначенному сроку уплачена не будет, условие сие уничтожается, причем мы, Меркулов и Веденеев, повинны уплатить мне, Смолокурову, деньги с меня ими полученные немедленно за вычетом двадцати тысяч неустойки".

Холодный пот выступил на широком, совсем побагровевшем лице Марка Данилыча. Так и растерзал бы он в ту минуту на клочки Орошина.

-Кстати, - сказал Веденеев. - Приходили к нам на караван кой-кто из рыбников с вашими приказами насчет рыбы. Им не отпустили.

Отчего ж так?.. - весь вспыхнувши, вскликнул Марко Данилыч. - Нешто я ста тысяч рублев вам не выдал?.. На что ж это похоже, сударь мой?..