Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX вв. Часть 3: учебник для вузов

Креолы, которыми называли всех родившихся в колониях «чистокровных» испанцев, и которые на самом деле могли иметь примесь индейской либо негритянской крови, занимали промежуточное положение между полновластными иберийскими колонизаторами и бесправными широкими слоями автохтонного, негритянского и метисного населения. К креольскому населению принадлежала большая часть помещиков, колониальная интеллигенция, низшее духовенство, служащие административного аппарата и армии. Часть креолов занималась торгово-промышленной деятельностью, владела рудниками и мануфактурами. Среди креолов были также мелкие землевладельцы, ремесленники. Номинально креолы обладали равными правами с испанцами и португальцами из метрополий, но на деле они подвергались определенной дискриминации и назначались на высшие должности лишь в порядке исключения.

Крупные земле– и шахтовладельцы, креольское купечество, табачные, сахарные, шоколадные «короли», бразильские фазендейру, связанные с экспортными операциями, судовладельцы и промышленники сколачивали крупные состояния. В сфере аграрного экспорта они не имели конкуренции, когда торговали специфической продукцией колониального земледелия. Им было также легко соперничать с европейцами в животноводстве и зерновом растениеводстве в силу сравнительной дешевизны рабочих рук, наличия плодородных почв на гигантских свободных территориях, благодатного климата, позволявшего получать несколько урожаев в год.

В их среде росло недовольство ограничительной политикой метрополий. Экономическое притеснение мадридских и лиссабонских властей дополнялось политической дискриминацией. Вся власть в колониях была сосредоточена в руках назначенцев, рожденных в Европе, аристократов, связанных с королевскими дворами метрополий. Они находились на колониальной службе временно, стремились обогатиться перед возвращением на родину. До той поры, пока они не обзаводились собственностью, их мало интересовал ход дел в заокеанских владениях, была чужда судьба их жителей. Защита интересов королевской казны, обеспечение спокойствия и исполнение всех инструкций двора являлись их главными задачами.

Стремление высших слоев американского общества к независимости отражало уверенность креольской знати в том, что она сможет руководить сложившейся экономической системой ничуть не хуже иберийских назначенцев. Креольские верхи были вполне подготовлены к самоуправлению. В колониях существовал такой элемент средневековых вольностей Испании как городское самоуправление, организованное в муниципальные органы (кабильдо или аюнтамьенто). Несмотря на все попытки колониальных властей лишить его реального веса, институт кабильдо сохранял значение, свидетельствовал о возможностях общественного самоуправления, о существовании элементарных ростков демократии. Вместе с тем, менять сложившуюся систему подчинения и эксплуатации общественных низов креольские землевладельцы и купцы вовсе не собирались. Главным для них было избавиться от мелочной опеки и притеснений колонизаторов, от необходимости делить с ними сверхприбыли динамично развивавшегося в Латинской Америке хозяйства.

Специфика политической ситуации в Латинской Америке заключалась в том, что в отсутствии сильного третьего сословия и широких, политически активных предпринимательских слоев латифундисты брали на себя роль политического лидера в решении общенациональной задачи освобождения от реакционных колониальных пут и проведения либеральных, по сути, буржуазно-демократических преобразований. «Креольские феодалы» были больше других слоев общества заинтересованы в ликвидации колониальных запретов, развитии товарно-денежных отношений, реализации буржуазных свобод, прежде всего таких, как свобода торговли и бизнеса. Монархические идеи, за редким исключением, не пользовались популярностью, поскольку сложившиеся влиятельные и богатые кланы креольской элиты не имели оснований признать превосходство кого-либо из равных себе при основании новой династии (Бразилия стала исключением, только в силу стремительности произошедших там изменений, когда широкие, в том числе, креольские слои не успели включиться в освободительную войну, и португальская династия предложила своего монарха). Республиканские идеи открывали гораздо более заманчивые перспективы участия во власти.

Недовольство проявлялось в многочисленных заговорах, саботаже, сепаратистских выступлениях креольской знати. Она также выступила организатором креольского ополчения, выделяла средства на вооружение и оснащение добровольческих отрядов в провинции, а нередко и сама создавала военные отряды, выступая в качестве ударной силы. Так, в Бразилии формировались специальные отряды (бандейры) охотников за беглыми индейцами, которые предпринимали настоящие захватнические походы, осваивая внутренние территории страны, накапливая настоящий боевой опыт. Таким образом, креольская элита являла собой инициатора Войны за независимость. Она имела цели, идеологию, политический опыт и волю, финансовые средства и материальные ресурсы.

Широкий размах Война за независимость смогла принять благодаря наличию в колониях «горючего материала» – значительного количества доведенных до крайности бесправием и экономическим гнетом людей. Никогда не прекращалась борьба индейцев против европейских колонизаторов. Они нередко уходили от хозяев, бежали из общин, спасаясь от служивших испанцам и португальцам соплеменников-угнетателей, объединялись с плантационными рабами, пастухами, рабочими рудников и приисков. Из создававшихся в горных районах или в непроходимых тропических лесах укрепленных поселков паленке, киломбо или мокамбо восставшие осуществляли походы, завоевывая города и даже целые провинции.

В народном эпосе хранилась память о боевых подвигах предводителей народных восстаний против завоевателей. Еще в начале колонизации, в 1536 г., в Перу вспыхнуло восстание индейцев во главе с талантливым вождем, представителем правящей инкской династии, которого сами испанцы провозгласили Верховным Инкой – Манко Капаком и его сыновьями Саири Тупаком и Тупаком Амару. Только в 1572 г. оно было подавлено. Память об этом породила легенды. Спустя 200 лет, в 1780 г., в Верхнем Перу началось восстание во главе с потомком последнего правителя инков, касиком Хосе Габриэлем Кондорканки, который принял имя Тупака Амару II, за восстановление инкского государства и отмену колониальных повинностей (имя Тупак Амару впоследствии неоднократно принималось вождями индейских повстанцев).

В Новой Испании в 1680 г. началось восстание индейцев пуэбло, которое продолжалось 12 лет. Чилийские арауканы добились в 1726 г. от испанцев очередного признания свободными их земель южнее реки Био-Био (Араукания). В 1712 г. борьбу вели мексиканские индейцы Чиапаса, в 1761 г. – Юкатана, в 1767 г. – Мичоакана. В Перу в 1742–1756 гг. существовала «индейская империя» Х. Сантоса Атауальпы. Мощное восстание комунерос в 1781 г. потрясло Новую Гранаду, когда повстанцы двинулись на город Боготу, чтобы свергнуть вице-короля и уничтожить испанское владычество. Для их подавления колониальным властям пришлось вызвать армейское подкрепление из других районов. Можно привести множество подобных примеров. Всех их объединяет стремление индейцев к освобождению от колониального угнетения, к отмене подушной подати и других ненавистных налогов и повинностей.