К.А. Иностранцев - Хунну и Гунны (разбор теорий о происхождении народа Хунну китайских летописей, о происхождении европейских Гуннов и о взаимных отношениях этих двух народов).

Впрочем, насколько я мог заключить по сочинениям некоторых из этих учёных, переведённым на немецкий или французский языки, напр., Hunfalvy «Ethnographie von Ungarn», в целях изучения отечественной истории их интересовал преимущественно вопрос о Гуннах; относительно же истории Средней Азии они следовали тем или другим мнениям ориенталистов, выраженным в сочинениях, написанных на языках более доступных.

В данном случае мы основываемся на мнении нашего покойного историка–синолога проф. С.М. Георгиевского, «Первый период Китайской истории», стр. 185.

Мы к несчастью не могли воспользоваться этой работой, так как её нет ни в Публичной, ни в Университетской, ни в Академической библиотеках, а выписать оказалось невозможным, так как она библиографическая редкость.

Под Средней Азией мы разумеем внутреннюю часть азиатского материка, ограниченную с севера Алтаем, с юга — Гималаями и китайской низменностью, с запада — Каспийским морем, с востока — Великим океаном. К таком значении мы и будем постоянно употреблять это имя в нашей работе.

Дегинь счёл, вероятно, это разделение чисто–географическим. Впрочем он нигде в своём сочинении не высказался по этому поводу.

Приведём некоторые примеры: «Гунны впоследствии носили имя Турок» (т. I, ч. I, стр. 5) «Турки Татарии происходили от древних Хунну» (т. I, ч. I, стр. 225). «История сохранила нам только известие о времени некоторых вторжений этих народов (т.е. Гуннов) или скорее Татар вообще» (т. I, ч. II, стр. 16). «Монголы, по словам всех писателей, особая орда, происшедшая от турецкого парода» (т. I. ч. I, стр. 272) и т.д., см. т. I, ч. II, стр. 18, т. I, ч. II, стр. 368, т. II, стр. 2 и др.

При полном отсутствии точных данных возникли различные предположения. О. Иакииф Бичурин, также старавшийся согласовать эти известия («Собрание сведений о народах Средней Азии». Введение к первой части, стр. I–II), думал, что от Монгол–хана произошёл дом Хун–ну, а от Татар–хана дом Дуи–ху. И те, и другие были, по его мнению, Монголы. Вот его слова: «Хунну, по азиатским (он различает китайских и азиатских историков, разумея под последними мусульманских) историкам дом Могул–хана… Дун–ху, по азиатским историкам дом Татар–хана»… Шмидт (Forschungen, стр. 11) не верил в возможность существования этих ханов.

Напр. г. Семёнов, на стр. 400 I тома русского перевода «Землеведения Азии» Риттера (СПб. 1860) выразившийся так: «Дегинь, а в настоящее время о. Иакинф, считали Хунну за тождественное с Гуннами Аттилы монгольское племя». Впрочем, он, на стр. 630 того же сочинения, уже изменил своё мнение и считал Дегиня только сторонником тожества Хунну и Гуннов.

Мнению Дегиня следовали многие историки XVIII века, его современники. Таковы напр. Pray (Annales veteres Hunnorum, Vindobonae, 1701, стр. 1–60), и Гиббон (История упадка и разрушения Римской империи, т. III).

Он употребляет не слово peuple, a nation, нацию, народ как государство.

Н.А. Аристов. (Заметки об этническом составе тюркских племён. Живая Старина, 1896) прямо отказался, в виду общего признания важности и возможности этнографической классификации, опровергать мнение г. Каёна, что эта классификация невозможна.

Мы отлично знаем, что возможно усвоение народом чуждого языка. Но это исключение, а мы говорим об общем правиле.

Статья Тунмана «De Chunis, Cunis, Hunnis et Cumanis» (помещена в Acta societatis jablonovianae 1773), указанная Голубовским (Печенеги, Торки и Половцы; об этом сочинении см. ниже), не только ничего не говорит о происхождении Гуннов, но и истории их касается очень мало.

Ср. производство этого имени у Пешеля, Народоведение, русск. перев. 1890 г., стр. 388.

Дело в том, что Нейман признаёт в народе «лысоголовых» Геродота — Калмыков «ветвь далеко распространённого монгольского народа». Он приводит известие о том, что в глубокой древности эти Калмыки перешли с Востока на Запад и расположились у Кавказа и в Малой Азии, т.е. то самое предание, которое привёл Паллас.

По поводу заключения о родстве народов на основании сходства обычаев см. слова А. Гумбольдта, цитованные в «Geschichte der Völkerwanderung» Пальмана, стр. 88.

На близкую связь между монгольскими, финскими, турецкими, самоедскими, тунгузскими, северо–восточно–сибирскими и северо–американскими племенами первый указал известный датский филолог Раск. Многие авторитетные учёные согласились с этим; см. Кастрен, Reiseberichte und Briefe, стр. 10.

От чего впрочем не свободен и сам Клапрот.

Не защищая тожество Денцука с Денциком, надо сказать, что в V веке у Гуннов могло быть буддийское божество.

Относя Тьерри к сторонникам монголизма, мы не можем сделать того же в отношении Уйфальви, хотя Сейус (Sayous «Les origines et l’époque payenne de l’histoire des Hougrois», стр. 30) и считает мнения их тожественными, потому что оба они считали Гуннов «находившимися под монгольским влиянием». Однако на это влияние они смотрели различно.

Здесь заметим, что Иакинфу принадлежит верное мнение, которое мы видим уже у сторонников политической классификации — Дегиня и Каёна, мнение, что у кочевых народов Средней Азии племенное или родовое имя распространяется на целый народ, т.е. на совокупность племён и родов. Однако мы видим, что это воззрение нисколько не мешает Иакинфу придерживаться этнографической классификации, что составляет его преимущество перед двумя вышеупомянутыми исследователями. Приведём несколько примеров этому. «Поколениям, т.е. владетельным домам, занимающим Монголию, даём ныне название Монголов не потому, чтобы они происходили от дома Монголов, но потому, что сей дом, усилившись, наконец все прочие поколения своего племени покорил своей власти и составил как бы новое государство, которое мало по малу приобыкли называть Монголами же, по прозванию господствующего дома. Сим образом разные монгольские (ошибка Иакинфа в том, что он думал, будто всё население теперешней Монголии всегда было монгольское) поколения и прежде назывались общими именами: Татаньцев, Киданей, Хойхоров (Уйгуров), Тулгасцев, Сяньбийцев, Хуннов и т.д.» (т. I, стр. 167). «Целое государство или народ получаст у Монголов название от имени господствующего дома, а каждый аймак от владетельного поколения. С падением владетельных домов народ их не теряет своего бытия, но с переменою оных получает только новые названия. Сим образом один и тот же монгольский народ существует от древнейших времён до ныне под разными только именами» (т. II, стр. 2).