Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)

Чтобы были расставлены точки над i и чтобы за «польским вопросом» видели бы не «семейный спор» тех, кто «должен» быть в подданстве императора Российского и не просто расширение Российской империи, а преступление и гадость.

Опять продолжается то, что раньше тогда началось! Зачем оно все началось, об этом не знает никто!

ОСП–студия

Интересная деталь: всегда историки говорят о трех разделах Польши. Но разделили–то не только Польшу, разделили еще и Великое княжество Литовское. Ведь делили не Польшу, делили–то Речь Посполитую… После третьего раздела Польши русские земли, находившиеся в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой с XIII века, оказываются в составе одного государства. Впервые со времен Киевской Руси!

К концу XVIII века возникло государство, в которое вошли все земли Древней, Киевской Руси. Государство, которое создали все русские, а отнюдь не одни московиты. Получается, что, разделив Речь Посполитую, Российская империя объединила разорванную было Русь.

И в XVIII веке, и много позже мало кто сомневался в единстве Руси. То есть у малороссов после Украинской войны появлялись некоторые сомнения: а правда ли, что они и москали — такие уж дорогие сородичи?

Сомнение высказал такой интереснейший человек, как Самойло Васильевич Величко. Родился он в 1670 году, помер не ранее 1728 года, а скорее всего — несколько позже.

Самойло Васильевич окончил Киевскую академию, владел польским, немецким, латинским языками. В 1690–1708 годах он служил у генерального писаря В. Л. Кочубея и в генеральной войсковой канцелярии. После казни Кочубея, с которым был очень близок, он, говоря современным языком, «потерял место».

И вот тут–то начинается самое интересное: Самойло Васильевич поселился в имении сына Кочубея, в селе Диканька, под Полтавой. Там он создал школу, преподавал крестьянским детишкам… и там писал книгу «Летопись событий в Юго–Западной России в 17 в.».

Насыщенность летописи, доведенной до 1720–х годов, официальными документами, сведениями по истории Турции и Польши, записками современников и личными воспоминаниями делает труд исключительно интересным.

В этом труде Самойло Васильевич делает интереснейшее предположение — что москали происходят от скифа, а «козаки» — от его брата сармата. То есть они родственники, но не очень близкие, происходят не от одного предка.

Мифологическое происхождение в те времена было официальной идеологией для сближения или отдаления народов и государств. Величко первым стал создавать идеологию того, что москали и «козаки» — не один, а два разных, хотя и родственных народа.

Но представления Величко остаются чем–то экзотическим и в XVIII веке, и много позже. Абсолютное большинство и современников, и людей даже начала ХХ века ничуть не сомневается в том, что восточные славяне составляют единый русский народ.

«Россия в собственном смысле слова занимает величайшую в мире площадь, граничащую с севера Белым и Словенским (Балтийским) морями, с запада — рекой Вислою до Карпат включительно, с юга — Русским, или Черным морем и с востока Уральским хребтом» [15, с.16].

Это мнение разделяли такие крупные ученые, как С. М. Соловьев и В. О. Ключевский, — уже в начале ХХ столетия!

У них получалось так, что в начале ХХ века «русские» живут там, где мы их давно не обнаруживаем. Картина, идиллическая для сердца «патриота».

Еще в начале ХХ века, до 1914 года, на географических картах «русские» жили от Тихого океана до пределов Австро–Венгерской империи. Никаких белорусов и украинцев. Никаких галичан. Это в советское время говорилось о трех братских народах: русских, белорусах и украинцах. В Российской империи такими глупостями не занимались. В число русских однозначно включались даже те, кого в Польше, Словакии и Австрии называли русинами. Причем если в католических, но славянских странах к русинам относили православных, то в Австрии русинами называли галичан и жителей Волыни. Славянское происхождение этих католиков достаточно сильно отделяло их от немецкого населения Австрии.

И в Средневековье, и на протяжении всего XVIII и XIX веков никому не приходило в голову, что русские и русины — это два разных народа. Всем было очевидно, что народ это один, и так было до Первой мировой войны. Вот в начале этой бойни руководителей общины русинов пригласил к себе министр внутренних дел Австро–Венгрии граф Черни (сама фамилия, кстати, неопровержимо свидетельствует о славянском происхождении предков графа). Граф Черни предложил русинам объявить себя особым народом, который не имеет ничего общего с русскими и с Российской империей. Тогда они могут рассчитывать на лояльное отношение Австрийского государства и на помощь в организации культурной автономии: создании печати на своем языке, преподавании на русинском языке в школах и так далее.

Граф Черни не скрыл: правительство опасается, что если русины будут считать русских дорогими соплеменниками, то Российская империя легко найдет среди них своих шпионов и агентов влияния. Австрия не допустит, чтобы русины стали «пятой колонной» для Российской империи; если они не согласятся с предложениями Австрийского правительства, они подвергнутся репрессиям, как жители враждебного государства.

Руководители общины согласились с предложениями австрийцев. Община приняла решение своего руководства. Сегодня этот маленький народ называет себя карпатороссами — потому что они не украинцы, не словаки и не чехи… и не русские. Надо же как–то себя отличать от них!

Русские и русины — это два названия одного и того же народа. Разница в названиях, конечно же, есть, и скажу откровенно: слово «русин» мне нравится значительно больше «русского». Потому что русские — это некое притяжательное название, в котором главным является то, что люди принадлежат земле. Русские — принадлежащие России.

А русины — это название самодостаточное. Такое же, как поляки, англичане, шведы или, скажем, каталонцы.

В современной польской литературе используются обе формы названия — и русские, и русины. Государство обычно называется русским, такой формы, как «русинское государство», я не встречал. Но и для современных поляков мы вполне можем быть названы русинами.

Какая форма предпочтительней? Вопрос в том, что признается главным. Или «мы» — часть страны, ее принадлежность и атрибут. Или «мы» важны именно как совокупность людей с общей культурой, историей и языком.

Но названия — одного народа. Народа, в начале ХХ века жившего от австрийских владений Габсбургов и западных районов Польши до Калифорнии и Аляски.

Народа, который может жить в одном государстве, а может — в разных. Части которого могут иметь одну историческую судьбу, а могут — и разную.