Жак Мабир - Война в белом аду Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г

Это их первое сражение на Восточном фронте, где они встречаются с противником необычным, который появляется внезапно, как войско белых привидений, наносит удар, затем исчезает в бесконечности заснеженного пространства, под стрекот автоматных и пулеметных очередей.

29 декабря части сухопутной армии, к которой примкнули девять пулеметчиков из 7-й роты 2-го полка, удается установить связь с другими парашютистами.

— Вы сможете вернуться к своим товарищам, — говорит им капитан. — Я выдам вам удостоверение, что задержал вас и что два дня вы сражались с нами.

Когда они собираются уходить, он добавляет:

— Благодарю вас. Я был бы рад иметь такой взвод в моей роте.

Покинув пехотинцев, парашютисты с двумя тяжелыми пулеметами снова попадают в буран. Они с еще большим трудом продолжают путь, все время опасаясь потеряться в белой безбрежности. Наконец доходят до железнодорожного пути.

— Вероятно, это дорога, которая ведет в Ивановку, — говорит Рудольф Мюллер своему товарищу Францу Риделю. — Надо идти по ней.

Согнувшись под ледяным ветром, они долго идут вдоль железнодорожной насыпи, наконец натыкаются на одинокую ферму. Там они встречают нескольких парашютистов из пулеметного батальона дивизии.

— Вы знаете, где находится 7-я рота 2-го полка? — спрашивают они.

— Понятия не имеем. Но вы можете спать здесь.

Усталые парашютисты просто падают на пол и быстро забываются тяжелым сном.

Кажется, что они только заснули, когда их будит крик:

— Тревога! Русские атакуют.

Советские солдаты появились из ближнего леса и опасно продвигаются к изолированной позиции, обороняемой пулеметчиками-парашютистами. Небольшая группа 7-й роты получает приказ занять позицию с одной стороны фермы, окруженной заиндевевшей решеткой.

Трассирующие пули прорезают ночь. Парашютисты замечают, откуда идут выстрелы и отвечают несколькими пулеметными очередями, выпущенными наугад. После довольно длительной и неточной перестрелки возвращается спокойствие. Но до рассвета остается мало времени на сон.

На другой день девять парашютистов готовы снова пуститься в путь. Командир принявшего их отряда поручает им охрану человек пятнадцати русских пленных.

— Вероятнее всего, вы найдете свою роту в Ивановке, — говорит он им перед уходом.

Парашютисты опять идут по железнодорожной насыпи, направляясь к Петропавловке. Они доходят до маленького дома, где устроена санчасть. Раненые немцы и русские лежат рядом в самых примитивных условиях. Парашютистам передают еще нескольких пленных. Их группа разрастается и становится заметной для советских самолетов, которые кружат в небе в поисках цели.

— Вот и они!

Три истребителя-бомбардировщика атакуют на бреющем полете и открывают огонь из бортовых орудий. Двое русских пленных, которых конвоирует группа пулеметчиков 7-й роты, ранены. Другие пленные сооружают носилки и несут их весь остальной путь.

К полудню отряд доходит до Петропавловки, устанавливает связь со своей частью, от которой он был отрезан пять дней. Обер-лейтенант Хорст Циммерман доволен, что собрал наконец всех своих парашютистов.

30 декабря кое-как разместившуюся 7-ю роту 2-го полка будят ночью:

— Немедленная посадка в грузовики!

В Петропавловку за ними пришли несколько грузовиков, которые тут же пускаются в путь по снежной дороге. Проехали совсем немного, как раздался сильный взрыв. Один из грузовиков наскочил на мину.

— Слишком опасно, — заявляет командир колонны лейтенанту Циммерману. — Я не могу везти грузовики по заминированному участку.

— Всем слезать, — приказывает офицер. — Дальше пойдем пешком.

И опять парашютисты должны идти по снегу, без саней, на которых можно было бы тащить все тяжелое оборудование.

Вечером останавливаются в колхозных постройках. Надеются наконец отдохнуть, но русские их заметили и выгоняют выстрелами. Советские пушки и минометы стоят где-то поблизости на опушке леса. Приходится уйти из колхоза и устроить привал прямо в поле.

Вдруг Рудольф Мюллер понимает, что он стоит прямо перед постройками, которые оборонял ночью 29 декабря, когда его с товарищами приняли парашютисты пулеметного батальона.

— Это тот же колхоз и тот же лес! — восклицает он. — Мы ходим кругами!

В постройках располагается взвод 7-й роты 2-го полка.

Вечером 31 декабря русские атакуют снова.

Пулеметная группа взвода фельдфебеля Хетцеля с двумя пулеметами заняла позицию на угольной куче и стреляет поверх голов стрелков, расположившихся на ее склоне. В наступающих отправляют залп за залпом. Вскоре заснеженная равнина покрывается трупами русских солдат.

Но парашютисты 7-й роты видят также, как падают их товарищи, — первые убитые на Восточном фронте.

Невозможно захоронить погибших, настолько промерзла земля. Их складывают у железнодорожного переезда. Вскоре к ним добавятся другие, так как начинаются ожесточенные бои. Русские появляются из леса и ведут атаку за атакой на колхоз.

1 января 1942 г. выдается особенно трагичным.

Перед немецкими линиями вдруг слышатся крики:

— На помощь! Русские!

На одного из парашютистов, поставленных на наблюдательный пост перед лесом, нападает отряд лыжников Красной Армии.

— Это Прейшкат! — говорит командир взвода стрелков-парашютистов, стоящих в колхозе.

Офицер решает послать патруль разведчиков по направлению к Ивановке. Немцы идут по железной дороге. Они не замечают, что советские разведчики идут по тому же пути с другой стороны насыпи.

Вдруг раздаются выстрелы. Русские наткнулись на наблюдательный пост.

— Так же и нас могли бы подстрелить, — констатирует Рудольф Мюллер.

Что же до пропавшего наблюдателя, то его уже никогда не найдут.

Начинается 1942 год. Парашютисты устраиваются как могут.

Пулеметчики взвода тяжелого оружия 7-й роты 2-го полка располагаются в двухстах метрах за боевыми позициями двух своих пулеметов. Это жалкое жилье, утлый домик. Не хватает части стены, ее заменяют старой дверью и досками.

Холод настолько пронзительный, что парашютисты решают развести огонь, но дым привлекает внимание русских минометов, и время от времени в их сторону летят мины.

Фельдфебель Гах, командир минометного взвода, приходит к ним в укрытие.

Начинается обстрел. Взрывы раздаются все ближе. Осколок мины пролетает через дверь и застревает в стене прямо над головой Гаха.

— Значит, еще не в этот раз, — говорит Гах. — Мне повезло.

Его убьют через два года зимой 1943–1944 гг.

3 января температура падает до -40°. Дует ледяной ветер. Пулеметы обрабатывают серным порошком и покрывают брезентом.

На весь расчет есть только одна пара сапог, подбитых войлоком и один тулуп. Он переходит от часового к часовому. Сначала часовой стоит час, затем холод становится настолько невыносимым, что он может продержаться только полчаса. Человек леденеет за несколько минут. При каждом выходе наружу есть угроза отморозить нос, пальцы рук и ног. Иногда отмораживают ноги Целиком, до ампутации.