Жак Мабир - Война в белом аду Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г

— Как только будет возможно, мы переправим его в тыл, — обещает командир самоходки.

Мюллер прыжками добирается до бывших русских позиций, которые немецкие стрелки только что отвоевали. Там теперь укрылись парашютисты, в основном в ямах, где лежат тела убитых красноармейцев. Отовсюду слышны стоны и призывы раненых, немцев и русских. В тумане, который днем только усилился, в белых маскировочных халатах их трудно различить.

Бой прекратился, больше не слышны выстрелы и пулеметные очереди. Но время от времени падают мины. Земля дрожит под редкими, но опасными взрывами. Некоторые из них попадают в цель.

— Командир взвода 7-й роты и один из санитаров убиты.

— Где лейтенант Наварра? — спрашивает Мюллер.

— Он пропал.

Осмотрев местность, парашютисты обнаруживают три тела, лежащих одно на другом. Можно понять трагическую сцену, произошедшую здесь.

Лейтенант Наварра, который недавно перешел из 5-й в 7-ю роту, был убит русским снайпером. Унтер-офицер Ганс Бон, командир взвода, пришел ему на помощь, но тоже попал под пулю снайпера. Ротный санитар бросился к ним, но в этот момент рядом с ним разорвался снаряд. Он замертво упал на тех, кому хотел оказать помощь.

Новгородка теперь полностью в руках германских солдат.

— Надо продолжать наступление, — приказывает майор Питцонка командирам батальона.

Днем его люди доходят до рубежа, расположенного между высотками 159,9 севернее Новгородки и 167 юго-восточнее.

Вечером 7-я рота 2-го полка получает приказ уйти с высоты 167. Оставшиеся в живых после жестокого боя парашютисты спускаются с невысокого холма. На противоположном к русским склоне обер-ефрейтор Мюллер и унтер-офицер по имени Хартман копают в снегу яму, чтобы провести в ней ночь.

Русские, дрогнувшие в первый момент под яростным натиском парашютистов, затем проявляют истинное мужество. К концу этого кровопролитного дня, с наступлением сумерек, они снова занимают высотку 167.

В ночь с 21 на 22 декабря идет снег.

Парашютисты сражаются днем и ночью с пустыми животами, спят в ямах, пьют воду из растопленного снега, грызут замерзшие куски хлеба. Даже в зимних костюмах они промокают, их продувает ветер, они замерзают до мозга костей. Их осунувшиеся грязные лица прорезаны глубокими морщинами, глаза лихорадочно горят. В ямах они дрожат от холода. После атаки 16 декабря у них не было никакой возможности передохнуть, силы их на исходе.

Снег падает всю ночь, однако утром 22 декабря операция продолжается.

Парашютисты 2-го батальона 2-го полка узнают плохую новость: «Русским удалось вновь завладеть высотой 167».

Майор Эвальд отдает приказы ротным командирам:

— Надо снова занять позицию, которую мы взяли штурмом вчера, — говорит он им.

— Это будет тяжело, господин майор.

— Нас поддержат два танка «Пантера» 11-й танковой дивизии.

— Тогда должно получиться.

Советская артиллерия беспрестанно обстреливает западный склон, по которому должен пройти противник, чтобы попытаться захватить высоту, находящуюся вблизи Новгородки и подвергающуюся обстрелу русских орудий, минометов и противотанковых пушек.

Ранним холодным утром выступают танки, за которыми следуют стрелки-парашютисты. Но на подходе они сталкиваются с плотным огнем всех противотанковых орудий, собранных к высоте 167.

— Невозможно продвинуться дальше, господин майор, — докладывает командир «Пантер» Эвальду. — У нас ни одного шанса пройти.

— Что же, мы пойдем без вас! — недовольно отвечает командир батальона парашютистов.

Он бросает в бой роты 2-го батальона. Красноармейцы встречают их адским огнем. Отовсюду слышны стоны тяжело раненных. Санитаров зовут со всех сторон на помощь пострадавшим. Очень небольшое число парашютистов доходит до позиций, удерживаемых русскими на отметке 167.

Обер-ефрейтор Мюллер с несколькими солдатами добирается до траншеи. Он прыгает в нее, и там завязывается бой с последними русскими, держащимися за свои боевые позиции. В течение бесконечных минут раздаются очереди и взрывы.

В конце концов русские оттеснены, и немцы занимают свои позиции, опять повернув их в направлении неприятеля.

— Теперь они вернутся нескоро, Гельмут! — говорит Мюллер своему товарищу.

— Не уверен, Рудольф, — отвечает тот. — Чем больше их убивают, тем больше их вырастает, как из-под земли. Они как привидения.

Остается еще много русских снайперов, расположившихся на местности. В белых маскхалатах они практически незаметны. Время от времени звучит одинокий выстрел.

Унтер-офицер Кунце хочет вылезти из своей ямы, чтобы присоединиться к товарищу. Он выпрыгивает, но тут же падает на землю, сраженный пулей в живот. Лейтенант Заксе, командир боевой группы 5-й роты, тяжело ранен в голову.

Майор Эвальд находится среди своих людей из 2-го батальона. Ему докладывают о тяжелых потерях в ротах.

— Необходимо ослабить натиск противника и немного передвинуть наши передовые посты, — говорит он.

— У него только одна резервная часть — батальонный взвод самокатчиков, которым командует обер-фельдфебель Заух.

— Теперь ваша очередь, — говорит он ему.

— Слушаюсь, господин майор.

Заух ведет своих парашютистов без велосипедов. Однако далеко продвинуться им не удается: вскоре их останавливает плотный огонь русских, которые уже приободрились после взятия высоты 167.

Кончается короткий зимний день, наступает ночь. Холод становится еще сильнее. Небольшими группами уходят парашютисты в морозную ночь на поиски своих погибших или раненых товарищей. Выживших они приводят к полугусеничному бронетранспортеру, который должен отвести их в тыл в санчасть.

Но находят не всех. Некоторых найдут в укрытиях или за сугробами снега только через сутки.

Так обер-ефрейтор Мюллер находит своего товарища ефрейтора Штеркера. Тот лежит на пулемете, как будто хочет прикрыть его своим телом. Его тяжело ранило в руки, и он не мог подняться. В таком положении он и получил пулю в голову, которая положила конец его жизни.

Ночью 23 декабря парашютистов батальона Эвальда наконец-то сменяют, и они уходят с высоты 167. Они медленно спускаются с холма и собираются внизу. Офицеры проводят перекличку. В 7-й роте 2-го полка из 200 человек осталось только тридцать пять.

Совершенно апатичные, солдаты удивляются, как они смогли пережить этот ад. Полевая кухня раздает им горячий кофе и сосиски. Вместе с ними находятся русские пленные, которые кажутся такими же утомленными и голодными. Еды хватает на всех, так как она была предусмотрена на более чем сто человек в каждой роте. Немцы и русские вместе восстанавливают свои силы, прежде чем отправляются каждый к своей судьбе — одни на передовые линии, другие — в лагерь для военнопленных.