Николай Николаев - 100 великих загадок истории Франции

Он остался и на завтрак, потом на обед, потом опять на ужин… Первые кольца цепи были запаяны. Для Бенжамена Констана Жермена де Сталь «заменила весь мир, она сама составляла целый мир. Я редко встречал, чтобы в одном человеке было столько прекрасных и удивительных качеств, столько блеска и правильности, столь выразительная доброжелательность, воспитываемая из поколения в поколение, мягкая вежливость и сдержанность в обществе, столько шарма, простоты, самоотречения в личных отношениях».

Бенжамен прожил у Жермены всю зиму и только и говорил ей о своей любви. Но она отказывала ему в близости. Причем вовсе не потому, что считала нужным хранить верность барону де Сталь. Просто Жермена считала, что можно быть вполне счастливой и без этого, прислушиваясь самовлюбленно к своим речам и слушая, правда с меньшим вниманием, философствования собеседника. Бенжамен страстно ее желал. Четыре месяца каждый вечер он ловил каждое слово Жермены, восхищенно смотрел на нее и жаждал обладать этой женщиной. Иногда ему выпадало счастье поцеловать ее руку.

«Мы договорились: чтобы не компрометировать прекрасную хозяйку замка, как бы ни была захватывающа наша беседа, на седьмом ударе часов в полночь я вставал и уходил к себе. Сколько очарования я находил в наших беседах, но мое пламенное желание остаться дольше оговоренного часа разбивалось о ее железную волю. Но в этот вечер, – писал Бенжамен в своем дневнике, – мне показалось, что время пролетело слишком быстро. Я посмотрел на часы в надежде, что я ошибся, и время моего ухода еще не наступило, но несносные стрелки указывали на обратное. Не сдержав гнев, в порыве, простительном только ребенку, я бросил часы об пол и разбил инструмент моей пытки».

– Какое безумие! – воскликнула Жермена, гордая тем, что изобразила гнев.

Бенжамен решил добиться ее, разыграв спектакль. В ту же ночь весь замок Коппе был разбужен ужасными стенаниями, как будто кто-то сильно мучился перед смертью! Месье де Шатовье, месье де Монморанси бросились в ночных одеяниях к комнате, откуда неслись жуткие стоны. Конечно, это была спальня Бенжамена Констана. Мертвенно бледный, между приступами икоты, он указал ворвавшимся в его комнату обитателям замка на склянку с опиумом, стоящую на столике у изголовья. Слабым голосом он умолял позвать мадам де Сталь, чтобы сказать ей последнее прощай. Жермена прибежала и по биению своего сердца поняла, что тоже любит этого человека, решившего умереть, чтобы наказать ее за жестокость. Ее слезы, как противоядие, вернули жизнь «агонизирующему», который, конечно, и не думал глотать весь яд из склянки. Жермена довершила выздоровление «мнимого больного» уже на следующий день. Бенжамен записал в своем дневнике:

«Я не стану покупать новые часы, они мне больше не нужны!»

Для Жермены и Бенжамена следующие четыре месяца были упоительными. Они посвятили свои жизни друг другу. Чтобы удостоверить друг друга в преданности, они дали письменную клятву, что было в моде, – клятву в вечной и неразрывной связи. В конце этих взаимных обязательств расчувствовавшийся Бенжамен добавил, что «нет на земле более любезного создания, чем мадам де Сталь», что четыре месяца, проведенные рядом с ней, он был счастливейшим из людей и что «без души, так его понимающей, ничто не будет его интересовать на земле».

Возвращение в Париж их несколько отрезвило. Бенжамен поспешил изменить мадам де Сталь с политикой, ведь он так хотел «иметь свое место в политике Франции». Несколько месяцев его амбиции мешали ему «играть роль в партии любви». Замок Коппе вновь увидел влюбленных лишь в декабре 1795 г. Было столько яростных споров и ссор, но мадам Рекамье, которая часто была их свидетелем, говорила:

– Бури сменялись ясной погодой. Во всяком случае, их умы лучше соответствовали друг другу, чем их сердца, именно поэтому они всегда спохватывались и мирились…

Маленькая девочка – будущая Альбертина де Брогли, которой барон де Сталь любезно дал свое имя, родилась в июне. И эта крошка, по выражению Бенжамена в его романе «Сесиль», «скрепила их любовь, не сделав их счастливыми».

Бенжамен, более свободолюбивый, чем Жермена, пытался сбежать от прекрасной хозяйки Коппе в Париж. Но, как и она, Констан был рабом знаменитого салона мадам де Сталь, где они оба блистали, перебрасываясь остротами, как мячом. Это было обязательным упражнением для поддержания их репутации. Благодаря мадам де Сталь, Бенжамен Констан был назначен членом трибунала самим первым консулом. Теперь их связь приобрела несколько политический оттенок, причем более выгодный для Бенжамена. Впрочем, не переставая встречаться и любить по-своему Жермену, Констан с декабря 1798 г. начинает роман с Жюли Тальма, бывшей женой великого актера. Она была старше Констана на одиннадцать лет и согласилась делить его с Жерменой. Но через несколько месяцев они были на грани разрыва. Бенжамен одновременно открыл очередную страницу своих любовных романов. На сей раз с прекрасной ирландкой – Анной Линдсей, которая с первой же встречи влюбилась в писателя, ставшего уже известным. «Влюбилась безгранично», – как она говорила.

«Я вижу, слышу, дышу только для вас, – писал ей Бенжамен. – Мой друг, вы меня любите, отдайте мне всю себя, или я умру. Никогда я не испытывал ничего подобного. Никогда такой яростный пыл не поглощал меня. Мое дыхание обжигает, моя кровь кипит в венах, мои нервы на пределе. Просто невозможно, чтобы мой организм выдержал такое напряжение еще несколько дней. Вы меня любите, я вам нужен, вы не можете жить без меня, мой друг, прийди ко мне, отдайся мне. Я не отвечаю ни за свой разум, ни за мою жизнь!»

В конце концов она уступила.

«Я посвящу вам всю мою жизнь», – уверял ее Бенжамен. Но через несколько дней он посылает ей записочку:

«Мне не удастся сегодня побыть с вами наедине. Я должен отдать ей целый вечер, выслушивая бесконечные жалобы…»

Речь идет о мадам де Сталь, которая обладала гениальным даром устраивать скандалы, которых Бенжамен боялся, как огня. Анна Линдсей, менее сговорчивая, чем Жюли Тальма, требовала разрыва и не принимала это «сожительство умов», начинавшееся на приеме гостей в салоне мадам де Сталь и заканчивающееся часто в спальне. Бенжамен попытался объяснить Анне ситуацию:

– Мне необходимо, чтобы защищать свои идеи, изображать связь, которая ничего не имеет общего с моими чувствами к вам.

Думая, что он очень хорошо все объяснил, Бенжамен отправился на три дня к Жермене. Смертельно задетая таким предательством, Анна предпочла уехать, жалуясь на свое огромное горе:

– Три дня провести с ней, несмотря на мою боль, зная мой характер, имея столько доказательств моей безграничной и деликатной любви? Я умираю, и никогда не зарастут мои раны. Я его презираю и обожаю!