Ян Ле Боэк - Римская армия эпохи Ранней Империи

Таким образом, Империя находилась под защитой еще и небесного воинства.

Обряды

Чтобы задобрить высшие силы, солдаты совершали определенное количество обрядов.

Гражданские обряды

Некоторые обряды совершались всеми свободными людьми того времени. Это гражданские обряды; в подобных случаях воины вели себя как все плебеи, но с двумя отличиями, которые были приведены выше, но стоят повторения здесь. С одной стороны, обряды дарения были зачастую делом коллективным. Иными словами, некое подразделение жертвовало статую, алтарь, любого рода культовое сооружение, а жалованье солдат позволяло придать этому акту определенную пышность. С другой — обычно именно командование выступало в обрядах от имени всех. На Колонне Траяна мы видим, что император открывает каждый поход обрядом suovetaurilia — жертвоприношением свиньи, барана и быка, сопровождаемым звуками военной музыки, и завершает его, принеся очередные жертвы 42; те же действия повторены на Колонне Аврелия 43. В III в., в Дура-Европос, трибун Теренций совершал богослужение от имени двадцати трех человек из XX когорты Пальмирцев, которые при этом присутствовали. Он сжег несколько крупинок ладана, как показано на изображении; аналогичная сцена была воспроизведена в Нумидии, в Мессаде 44.

Военные обряды

Некоторые обряды, а именно те, которые придавали живость кампаниям, имели исключительно военное содержание. Они существовали начиная с республиканской эпохи, но подвергались неизбежному видоизменению.

Так, формирование войска сопровождалось священной клятвой (sacramentum) 45, т.е. обязательством, которое вверяло солдата военачальнику и императору в присутствии богов. В начале Империи этот акт подвергся некоторому обмирщению (sacramentum стал простым iusiurandum); затем священное содержание было обновлено в III в., без сомнения, под воздействием кризиса, хотя, возможно, и под влиянием конкуренции монотеизма. Это ответное движение не могло, впрочем, не создать определенные моральные проблемы для христиан, которые оказывались в армии 46.

Затем перед вступлением войска на вражескую территорию необходимо было «очистить» его 47. Церемония очищения (lustratio) сопровождалась жертвоприношением suovetaurilia. Аналогичные церемонии отмечали окончание каждой военной кампании (в республиканскую эпоху практиковалось принесение в жертву коня в октябре — Octobere quus). Особые обряды были нацелены на очищение от всякой скверны лагеря, отрядных значков, оружия (armilustrium) и труб (tubilustrium).

Фециалы объявляли войну, и открывались двери храма Януса. Ведение сражения также должно было подчиняться определенному циклу предписаний. Нельзя было начинать боевые действия в запретный (nefastus) день или без согласия богов 48; их поддержкой можно было заручиться путем совершения ауспиций или изучения внутренностей жертв (гаруспиций).

Если evocatio, или вызывание в Рим богов противника, перестает встречаться в период Империи, то, напротив, devotio сохраняется и развивается. При Республике это был высший вид жертвоприношения, добровольно совершавшегося военачальником, когда тот находился в отчаянном положении. Такой полководец бросался в гущу врагов, которые, убивая его, сами приносили таким образом жертву богам для собственного поражения. Скажем, Император Клавдий II (268-270) считался самой судьбой принесенным в жертву на благо государства 49. Но с эпохой Принципата само слово становится малоупотребительным, а действие, часто непонятное для тех, кто его описывает, в некотором роде «демократизируется», поскольку теперь жертвуют своей жизнью простые солдаты. Иосиф Флавий описывает подвиг некоего воина, который приносит себя в жертву во время осады 50. Историк, исповедующий иудаизм, не понимает религиозного смысла его поступка, в котором он видит лишь беспримерную смелость: «Один человек, который служил во вспомогательных когортах, сириец по имени Сабин, отличился следующим образом. Он выказал замечательную отвагу и мужество, хотя, если судить о нем по внешнему виду, едва ли можно принять даже за простого солдата. Он был черен кожей, сухощав и неуклюж, но в этом невзрачном теле, слишком ничтожном для силы, которая была ему дана, обитала душа героя. Он выступил вперед первым: “Цезарь, — сказал он, — я с радостью приношу себя в дар тебе и берусь первым подняться на крепостную стену. Да сопутствует моей силе и моей решимости твоя удача, но если судьба будет неблагосклонна ко мне, знай, что неудача не будет для меня неожиданностью, но что я по собственной воле иду на смерть за тебя…” Сабин, продвигаясь вперед под градом стрел и камней, не остановился в своем порыве, пока не достиг вершины стены и не обратил врага в бегство… Этот герой, почти достигнув цели, поскользнулся и, ударившись о камень, упал вниз головой… Весь покрытый ранами, он опустил руку и осыпанный стрелами, наконец, испустил дух. Герой этот, достойный по своей отваге лучшей участи, смерть которого, однако, была связана с характером его предприятия».

Когда же боевые действия римлян увенчивались успехом, вновь следовало воздать почести богам. Им немедленно приносилась благодарность, путем некоего подобия «Te Deum» 51. Затем погребались павшие 52с совершением всех традиционных обрядов, поелику культ мертвых являлся составной частью язычества. Потом победители оставляли на поле битвы трофей 53. Это сооружение греческого происхождения, довольно поздно заимствованное римлянами, представляло собой куклу в солдатском обмундировании, стоявшую на груде оружия, отнятого у побежденных (с. XXXVIII. Илл. 40а). Не мешало увековечить это приношение, отлив его в бронзе или изваяв из мрамора. Божествами, которым приносились благодарственные жертвы, были, начиная со времен Суллы, Венера, Марс и Победа (Victoria). Август сделал акцент на Победе, связанной с Фортуной-Тюхе, которая проявляла Гений Августа — благоволение богов к императору. Траян вернулся к республиканской ортодоксальности: Победа есть дар Доблести (Virtus). Во время кризиса III в. боги уступают место императорскому абсолютизму, и трофеев сооружается все меньше. Самый впечатляющий был возведен Траяном в Адамклисси. Он покоится на круглом пьедестале и напоминает о мести принцепса дакам, роксоланам и бастарнам. Можно увидеть и другие трофеи на Колонне Траяна и Колонне Аврелия, где они сопровождают Победу 54.

И этим дело не ограничивалось. В период Республики воины могли отблагодарить военачальника за хорошее командование над ними, провозгласив его «императором» вечером того же дня, когда произошло сражение. Если сенат после расследования подтверждал этот выбор, победитель получал право на триумф 55. При Империи вряд ли этим правилам следовали всегда, и во всяком случае Август быстро обратил в свою личную пользу все блага этой церемонии 56. Триумф, организованный куратором 57, был религиозным торжеством, разновидностью процессий. Главным его элементом являлся военачальник-победитель. Он представлял Юпитера. Стоя на колеснице, облаченный в пурпурную тунику, поверх которой была наброшена тога, усеянная золотыми звездами, он держал в руках скипетр с навершием в виде орла и лавровую ветвь; на голове его был венок из тех же листьев, а маленький раб позади него держал еще один венок из золота, повторяя ему, дабы не возбудить ревности подлинного Юпитера, что он всего лишь человек. Вместе с новым героем выступали сенаторы и солдаты, которые должны были подвергать осмеянию своего командира, чтобы смирять зависть, которую могли бы испытывать боги (к примеру, Цезарь был «мужем всех женщин и женой всех мужчин»). Затем следовали военная добыча и побежденные — лично или в символическом виде, а также животные, которых собирались принести в жертву богам, что и являлось конечной целью процессии, которая продвигалась от Марсова поля через Форум на Капитолий.