Джеймс Миченер - Гавайи Миссионеры

Когда же один из матросов, тот самый, который устроил душ Уипплу, явился за своей дозой овсянки и китового жира, Джон возбужденно воскликнул:

-О, нет! Этого оставьте мне! Уж его-то я накормлю досыта!

К всеобщему изумлению, он ворвался в самую гущу матросов и, перемазавшись жиром с ног до головы, действительно сдержал свое слово. Веселье не прекращалось еще долгое время, и капитан велел выдать всей команде ром. Только тогда священники сочли за необходимость степенно удалиться. А уже через час Эбнер стал свидетелем того, что может натворить пьяный человек. Кеоки Канакоа попросил Эбнера спуститься в носовой кубрик, где старый китобой, принявший каким-то образом не одну, а сразу шесть или семь порций рома, тот самый старый матрос, который только что получил свою Библию, теперь грязно ругался и, что есть сил, бился головой о переборку. Немало намучавшись с ним, Эбнер все же умудрился успокоить буяна и уложить его на койку. Когда пьяница протрезвел и смог членораздельно произносить слова, Эбнер поинтересовался у него:

Где же ваша Библия?

В рундуке, - покаянно признался старый моряк.

-Вот в этом? -Да.

Выпрямившись, Эбнер открыл рундук и, не обращая внимания на зловоние и беспорядок, царившие внутри, извлек оттуда Священное Писание.

Некоторые люди вовсе не заслуживают Библии, - рез ко произнес священник и удалился.

Преподобный Хейл! Преподобный Хейл! - в отчаянии закричал моряк. - Не делайте этого! Я умоляю вас!

Но Эбнер был уже далеко.

Этот странный день закончился также не совсем обычно, и все те, кто находился на палубе "Фетиды", смогли увидеть пример удивительной, ни с чем не сравнимой красоты. С запа да, направляясь к берегам Африки, шел высокий корабль с целой грудой надутых ветром белоснежных парусов. Он будто бы выплывал прямо из заката, и после коротких переговоров с "Фетиды" была спущена шлюпка, на которую захватили почту до Бостона. Когда лодка уже собралась отправиться на

встречу с незнакомым кораблем, капитан Джандерс с кормы прокричал миссионеру, находившемуся в ней:

-Уиппл! Не забудьте предложить им помолиться! Они, наверное, оценят это!

Джон понимающе кивнул, и все те, кто стоял на палубе, наблюдали за своими товарищами, гребущими прямо на заходящее солнце, чтобы встретиться с незнакомым высоким судном, гордым и особенно красивым в наступающих сумерках.

Иеруша тоже поднялась наверх, и как теперь она ни старалась сдерживать свои чувства, все же расплакалась: слишком уж трогательной показалась ей встреча двух кораблей в преддверии ночи.

-Мой любимый товарищ, - вздохнула она, обращаясь к супругу, наверное, это самое красивое и незабываемое зре лище, которое мне приходилось наблюдать. Вы только посмо трите, как отсвет заката ложится на воду и переливается на ее поверхности. Море - это волшебное зеркало.

Аманда, которой так не хотелось оставаться одной в столь прекрасный момент, подошла к Хейлам и тихонько шепнула:

-Мне было очень трудно стоять наверху и просто так на блюдать, как уплывает в лодке преподобный Уиппл. Вы знаете, это первый раз, когда мы разлучаемся. Все остальное время он находился рядом со мной. Какие же мы счастливые, если нам суждено провести первые месяцы брака вблизи друг друга.

Но когда шлюпка вернулась, а незнакомое высокое судно продолжило свой путь, удаляясь в ночь по спокойной морской глади, Аманда заметила, что ее супруг, устроившийся на носу корабля, нервно покусывает губу. Капитан Джандерс в это же время молчаливо стоял на корме, и глаза его сверкали от возмущения и гнева. Даже матросы, простые жители Новой Англии, все были в тот вечер подозрительно молчаливы. Они хмурились и ходили по кораблю со сжатыми губами, стараясь не смотреть друг на друга. Однако через некоторое время капитан Джандерс все же заговорил, чтобы прояснить ситуацию для непосвященных:

-Господи, Боже мой! - резко выкрикнул он. - Вот имен но в такие моменты я начинаю жалеть о том, что у меня на ко рабле нет никакого оружия! Как я молил Бога, чтобы он пре доставил мне возможность отправить это поганое судно на дно! - В порыве ярости он швырнул пачку писем к ногам мис сионеров, пояснив при этом: - Я бы никогда не доверил вашу

почту такому кораблю. Это же невольничье судно, сплошь кишащее работорговцами!

Уже позднее Джон Уиппл более подробно рассказывал о своем посещении незнакомого судна друзьям-миссионерам:

-Это было ужасно. Они даже не удосужились хорошень ко закрепить цепи там, внизу, и нам было слышно, как они звенят, раскачиваясь. Это очень нехорошее и злое судно. Эб- нер, вы не могли бы прочитать молитву?

И той душной ночью, первой после пересечения экватора, миссионеры, сбившись в кучку в тесной каюте, начали молиться. Эбнер сказал:

-Господи, позволь пробиться свету туда, где царит пол ная темнота. Принеси добро туда, где побеждает зло. Но не до пусти того, чтобы мы думали лишь о том зле, которое нахо дится вдали от нас. Напоминай нам, о Господи, что нашей первой обязанностью является борьба с тем злом, которое ви дим мы перед собою. Боже, помоги нам не стать лицемерами, чтобы исполнять работу свою для Тебя каждый день.

Эбнера настолько потрясла эта случайная встреча с невольничьим судном, что он, так и не сумев заснуть, провел всю ночь на палубе, всматриваясь в ту сторону, где должны были находиться берега Африки. Священник искренне надеялся на то, что Господь смилостивится над ним и пошлет ему знак в виде ослепительной молнии, и это будет означать, что ненавистное судно все же затонуло. Уже на заре к нему подошел Ке-оки Канакоа и спросил:

Преподобный Хейл, вы так переживаете за Африку! Не ужели вы до сих пор не знали, что на Гавайях тоже существу ет рабство?

Неужели? - опешил Эбнер.

Конечно. На том острове, которым правит мой отец, очень много рабов. Мы называем их живыми трупами, и им запрещено касаться тех предметов, до которых дотрагивают ся все остальные. На нашем языке они зовутся "капу". Не так давно они нужны были в основном для совершения жертво приношений богам.

Расскажи мне все, что ты знаешь о них, - попросил по трясенный миссионер, и пока Кеоки посвящал его во все риту алы, связанные с рабами, Эбнер чувствовал, как в нем растет и крепнет самая настоящая злоба. Островитянин еще не за кончил свое повествование, когда Хейл гневно воскликнул:

Кеоки, когда я окажусь на Гавайях, рабства там больше не будет!

Вам придется нелегко, - предупредил великан.

Кеоки, ты будешь принимать пищу за одним столом с живыми трупами.

Правда, Хейл ни с кем не стал делиться своими мыслями и планами, даже с Иерушей. Но на рассвете в глубине душе он понял, что тот высокий корабль, то жестокое бразильское невольничье судно было послано навстречу "Фетиде" не случайно. Рука Всевышнего предопределила это свидание кораблей.