Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров

С наступлением ночи красноватый оттенок придает этому тоскливому пейзажу еще более пугающий характер.

Этот путь уже с давних пор внушает страх. Тут водятся гиены, шакалы, разбойники, срезающие кошельки, а то и перерезающие горло, делая эту дорогу до крайности опасной для путника. Именно сюда Иисус сознательно отнес действие своей притчи о добром самаритянине, оправдывая тем самым свои связи (вызывавшие возмущение в Иудее) с жителями Самарии.

И там, воздвигнутые на перекрестке, откуда отходит опаснейший из путей, обращенные к району, где одновременно скрываются и караулят бандиты с большой дороги, три позорных креста стали чем-то вроде вызова и равно ответа римского порядка восставшим зелотам, а также самым обыкновенным разбойникам, часто связанным с первыми.

Впрочем, нет никаких доказательств, что лес и Масличная гора совсем рядом с Иерусалимом не были тем же, чем так долго был лес Бонди у ворот Парижа. И это, несомненно, подтверждают масштабы экспедиции, в ходе которой были взяты в плен Иисус и оба вора и в которой участвовали Когорта и ее трибун, то есть шесть центурий ветеранов, направленные военным магистратом в ранге консула, и вспомогательный отряд, выделенный синедрионом и насчитывавший не менее двух сотен бойцов. Может быть, в то время Масличная гора и ее лес представляли собой нечто вроде «Двора чудес» под открытым небом.

Это на самом деле идеальная позиция для контроля над Иерусалимом и для его штурма. Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» (книга XX, VIII) приводит пример такого ее использования, напоминая о «египтянине», который укрепился там с настоящей маленькой армией и был разбит в 58 году нашей эры прокуратором Антонием Феликсом, упредившим его атаку. Это была действительно ключевая позиция:

«Отсюда он (египтянин) мог взять Иерусалим приступом, тиранически подавить римский гарнизон и народ, использовав вооруженных людей, которыми командовал…» ( Иосиф Флавий. Иудейская война. Славянская версия. II, 5. Деяния, 25:8-12).

Что касается сил этого повстанческого лагеря, то «Деяния» говорят о 4000 сикариев, тогда как Иосиф приводит цифру, несомненно преувеличенную, в 30 000. Но даже если на Масличной горе могло скрываться 4000 бойцов, одно это оправдывает ее осаду по приказу Пилата: трибун, шестьсот отборных солдат, не менее двухсот стражников только ради пленения Иисуса и его отряда.

Однако тогда напрашивается один вывод.

Если Иисус был распят не как политический мятежник, то есть головой вниз, а как банальный разбойник, головой вверх, этот факт подтверждается и выбором места распятия.

Возможно, синедрион и обвинял Иисуса в перегибах, еретическом отношении к догматам, пренебрежении к самым незыблемым религиозным обычаям, но Рим, который это не интересовало, обвинял его совсем в другом: в грабежах, убийствах, рэкете, как мы уже показали, а также в черной магии.

Значит, распиная его между двумя ворами, схваченными вместе с ним, на перекрестке дороги, которая вела в места, где кишели такие же банды, одновременно в качестве назидания и вызова, Пилат лишь подтверждал, что приговорил Иисуса к самому позорному из наказаний по чисто уголовным (а не политическим) мотивам.

Конечно, Исайя предсказывал: «За то, что… и к злодеям причтен был» (Ис., 53:12).

Судя по этому пророчеству, дело выглядит так, что унижение Мессии было предрешено самим Богом и угодно ему. На самом деле, вся глава 53 просто на удивление точно описывает перипетии Страстей. Пусть же читатель возьмет Библию и перечтет эти места. Потом мы снова возьмем слово.

Рукописи Исайи, которыми мы располагали до обнаружения рукописей Мертвого моря, — средневекового происхождения. То есть для скрупулезного историка, который всегда настороже, они подозрительны. Настолько подозрительны, что читателю достаточно снова взять Библию, Книгу Исайи, и прочитать главу 52, но только по стих 12. Потом пусть он, опустив дальнейшее, продолжит чтение со стиха 1 главы 54, и он обнаружит, что без опущенного куска вполне можно обойтись; более того, логическая связность совершенно безупречна.

Какой еще можно сделать вывод, кроме того, что стих 13 и дальнейшие стихи главы 52, а также вся глава 53 были вставлены в позднейшие времена, чтобы оправдать унизительную кончину Иисуса. Либо вставлены, либо истолкованы более чем вольно. Возможно, это и объясняет все средневековые гонения на еврейские общины. При этом захватывали их богатства и имущество и уничтожали их религиозные книги, подменяя их «исправленными» копиями [135] Не слишком ли высокого мнения автор о средневековых фальсификаторах? Надо полагать, даже переписать текст Торы на иврите тогда мало кто сумел бы (из неевреев), а уж сочинить вставку на том же языке и в нужном стиле… (примеч. пер.). . Это вполне демонстрируют нам рукописи Мертвого моря. Действительно, до сего времени там было обнаружено лишь две рукописи Книги Исайи. Одна принадлежит монастырю Святого Марка в Иерусалиме, православному. В ней столько же глав, сколько и в наших средневековых копиях. Рукопись Еврейского университета начинается с главы 10 и доходит до классического окончания. Но различия между этими двумя документами, появившимися до нашей эры, и нашими средневековыми рукописями очень велики.

Так, если последние в отношении Мессии утверждали: «Как многие изумлялись, смотря на Тебя, — столько был обезображен паче всякого человека лик Его» (Ис, 52:14), то рукопись из монастыря Святого Марка (рукопись Мертвого моря) гласит: «Благодаря Моему помазанию облик его более чем человеческий» (Ис, 52:14).

Надо согласиться, что различие очень велико и что лицо Мессии у Исайи, ослепительное и ужасное, лицо моисеевского Мессии, вновь спустившегося с Синая, не похоже на опухшее лицо Иисуса, выходящего из претории и направляющегося к месту своего распятия.

Насколько нам известно, ни перевод рукописи Исайи из монастыря Святого Марка, ни перевод рукописи из Еврейского университета опубликованы не были. Произойдет ли это когда-нибудь? Если да, надо будет тщательно проверить перевод стиха 12 главы 53. Для проблемы казни Иисуса это важно.

Наконец, остается упомянуть один документ, ставящий под вопрос подлинность всего евангельского рассказа о распятии Иисуса. Это сам текст краткого приговора, начертанный на кресте и приписываемый самому Пилату.

Так вот, откуда нам известен текст этой таблички, которую Пилат велел прибить, по римскому обычаю, к вершине вертикальной перекладины? От писцов, сочинявших Евангелия с IV века. Но действительно ли на вершине креста находился этот текст? В этом вполне можно усомниться, потому что:

— невозможно, чтобы Пилат назвал Иисуса выходцем «из Назарета», потому что в те времена этого населенного пункта не существовало и его, чтобы удовлетворить паломников, построили только в VIII веке. Впрочем, этого не утверждает и текст Вульгаты святого Иеронима, официальный текст католической церкви. Там он именуется nazareus, то есть «назорей», что значит «посвященный Господу» (назир);