Фулканелли - Тайна соборов

Немногие алхимики верят, что существуют два пути XLIII : один — короткий и лёгкий, так называемый сухой путь , и другой — более длинный, более неблагодарный — влажный . Большинство авторов обсуждают лишь более долгий способ либо потому, что не знают другого, либо потому, что предпочитают о коротком помалкивать, дабы не разглашать основ своей науки. Пернети отрицает наличие двух способов, меж тем как Гугин из Бармы, напротив, утверждает, что у каждого из старых Мастеров: Гебера (66) , Луллия, Парацельса — был свой собственный способ.

С химической точки зрения нет ничего невозможного в замене влажного способа сухим, приводящим к тем же результатам. Герметическим подтверждением этому служит эмблематическое изображение, о котором здесь идёт речь. Другое подтверждение мы находим в энциклопедии XVIII в., где утверждается, что «…для Великого Делания есть два пути: влажный, более длинный и лучше известный, и значительно менее распространённый сухой. При сухом способе небесную Соль , другими словами, меркурий Философов, вместе с земным металлическим веществом (corps) прокаливают четыре дня на открытом огне в тигле (creuset)».

Во второй части работы, приписываемой Василию Валентину, хотя скорее всего она принадлежит перу Сеньора Задита [94], автор явно имеет в виду сухой путь, когда пишет: «Дабы преуспеть в сём Искусстве, не требуется большого труда и усилий, невелики и расходы, ибо инструменты недороги. Обучиться этому Искусству можно меньше чем за двенадцать часов, а достигнуть в нём совершенства — за восемь дней , ведь оно опирается на свой собственный принцип».

В главе XIX своего « Introitus » Филалет после обсуждения длинного пути, который он считает скучным и пригодным лишь для людей богатых, пишет: «Для нашего же способа больше недели не требуется. Бог предуготовил этот редкостный и лёгкий путь для отверженных бедняков и уничиженных святых». В примечаниях к этой главе Лангле-Дюфренуа отмечает, что «при таком способе используют философский двойной меркурий . Тогда, — добавляет он, — Делание занимает неделю, в то время как в другом случае нужно восемнадцать месяцев».

Этот укороченный, но скрытый завесой тайны путь Мудрецы назвали режимом Сатурна . При нём для прокаливания нет нужды в стеклянном сосуде, достаточно простого тигля (creuset). «Я растолку твоё тело в глиняном сосуде ( vase de terre ) и похороню его там, — пишет знаменитый автор [95]и далее заявляет: — Зажги огонь в стекле, сиречь в земле, что заключает его в себе. Этот быстрый способ, которому мы тебя великодушно обучили, по-видимому, самый короткий , венчающий наш нелёгкий труд настоящей философской сублимацией». К данному случаю применима важная теоретическая посылка нашей науки: один сосуд, одно вещество, одна печь ( un seul vaisseau, une seule matière, une seul fourneau ).

Килиани в предисловии к своей книге так отзывается о двух способах: «Всегда помните, что требуется лишь две материи единого происхождения, одна летучая, другая твёрдая (fixe), и что есть два пути — сухой и влажный. Из чувства долга я предпочитаю второй, хотя мне хорошо знаком и первый, когда работают с одной-единственной материей» [96].

Анри де Линто высказывается в пользу сухого пути, он пишет: «Эта тайна превосходит все тайны мира, ведь вы можете за короткий срок без особых хлопот и усилий преуспеть в великой проекции (67) , о чём более подробно говорит Исаак Голландец» [97]. К сожалению, и он, по примеру своих собратьев, останавливается на этом предмете лишь вскользь. «Когда я думаю, — пишет Хенкель, — о художнике Илии XLIV , утверждавшем, по словам Гельвеция, будто изготовление Философского Камня занимает четыре дня , и демонстрировавшем этот камень, прилипший к черепкам тигля ( creuset ), мне кажется не таким уж нелепым предположить, что долгие месяцы, на которые ссылаются алхимики, на самом деле означают дни, то есть сравнительно небольшой отрезок времени, и что существует способ свести всю операцию к длительному выдерживанию веществ в жидком состоянии на мощном огне с поддувом воздуха. Однако этот способ применим не во всех лабораториях, и, возможно, не все найдут его пригодным с практической точки зрения» [98].

Герметическая эмблема собора Нотр-Дам де Пари, ещё в XVII в. привлёкшая внимание проницательного де Лаборда [99], занимает простенок портика от подножия колонны до архитрава, она тщательно выполнена на трёх сторонах выступающего из стены столба. Это высокая величественная фигура святого Маркелла в епископской митре на голове, над которой расположен свод с башенкой. На наш взгляд, статуя лишена какого бы то ни было тайного значения. Епископ стоит на искусно вырезанном продолговатом пьедестале, украшенном четырьмя столбиками и великолепным византийским драконом, — и всё это на окаймлённом фризом цоколе, связанном с пьедесталом особым лепным орнаментом. Лишь пьедестал и тумба имеют вполне определённое герметическое значение [XXX].

XXX. Собор Нотр-Дам де Пари. Портал св. Анны. Столб св. Маркела). Философская Ртуть и Великое Делание.

Как на грех, этот столь чудесно украшенный столб — почти новый. От силы шесть десятков лет отделяют нас от его реставрации, когда столб переделали… так, что не узнать.

Мы не станем здесь обсуждать, уместна ли подобная переделка и не лучше ли дать замечательному памятнику искусства и дальше разрушаться от времени. Подойдя к вопросу философски, мы можем лишь сожалеть о той беспардонности, с какой реставраторы относятся к готическим творениям. Ведь можно было, не мудрствуя лукаво, заменить почерневшего епископа и разрушенное основание достаточно точной копией. Тогда скрытый смысл сохранился бы в неприкосновенности. Но захотели сделать лучше, чем было, и если очертания святого епископа и восхитительного дракона передали более или менее строго, то лепные диски и цветы на основании заменили романской вязью и плетёными узорами.

Переработанный, исправленный и дополненный вариант, конечно же, роскошнее, однако символическое значение при этом оказалось урезанным, знание — искажённым, ключ — утерянным, эзотеризм — сведённым на нет. Со временем известняк разъедается, истирается, выветривается, разрыхляется — от этого страдает ясность, но смысл не утрачивается. Но вот является реставратор, исцеляющий камень; несколькими движениями резца он что-то изымает, укорачивает, соскабливает, изменяет — превращает подлинное, хотя и повреждённое, произведение в блестящую искусную подделку под старину. В угоду Искусству, Форме и Симметрии он ранит и вычищает, убирает и добавляет, отсекает «лишнее» и уродует, предавая забвению саму творческую идею. Как гласит реклама, благодаря нашему протезу достопочтенные дамы никогда не состарятся!