Фулканелли - Тайна соборов

(LVII) Ср. с символизмом Кота-в-Сапогах из герметических « Сказок матушки Гусыни », неоднократно упоминаемых Фулканелли и его учеником Канселье.

(LVIII) Ср. с тем, что по поводу этого символа Фулканелли пишет в « Философских обителях », описывая изображения на 8-м кессоне «шестой серии» в верхней галерее замка Дампьер-сюр-Бутонн:

«Изображение на этом барельефе довольно странное: юный гладиатор, почти ребёнок, сняв крышку, остервенело кромсает шпагой улей с сотами, полными мёда. Надпись состоит из двух слов:

MELITVS.GLADIVS.

Меч в меду

Нелепые, казалось бы, действия подростка, в пылу и запальчивости сражающегося с пчёлами, как Дон Кихот — с мельницами, есть, по сути дела, не что иное, как символическое выражение первой стадии нашей работы — оригинальная разработка столь хорошо знакомой и столь часто используемой в герметике темы, когда кто-нибудь ударяет по скале. Известно, что, выйдя из Египта, сыны Израилевы расположились станом в Рефидиме (Исх. 17:1; Числ. 33:14), где «не было воды пить народу». По повелению Всевышнего (Исх. 17:6) Моисей трижды ударил по скале в Хориве, и камень сделался источником живой воды. В мифах также есть несколько упоминаний о таком чуде. Каллимах ( Гимн к Зевсу , 31) рассказывает, что богиня Рея ударила своим жезлом по горе в Аркадии, гора разверзлась и брызнул обильный поток. Аполлоний Родосский ( Аргонавтика , песнь первая, 1146) повествует о чуде на горе Диндима, уверяя, что до той поры на ней не было ни единого источника. Павсаний приписывает такой же поступок Аталанте, которая, страдая от жажды, ударила копьём о скалу недалеко от Кифанта в Лаконии, и из скалы потекла вода.

На нашем барельефе гладиатор играет роль алхимика, изображаемого также Гераклом — героем, совершившим двенадцать символических подвигов, — или вооружённым с головы до ног рыцарем, как на портале Нотр-Дам де Пари. Молодость гладиатора выражает простоту, которой надо держаться во время Делания, неукоснительно следуя в этом естеству. Кроме того, отдавая предпочтение образу гладиатора, Адепт из Дампьера указывает на то, что алхимику приходится работать с материей, бороться с ней в одиночку. Греческое μονόμαχος (означающее гладиатор, gladiateur ) состоит из μόνος ( seul, один ) и μάχομαι ( combattre, сражаться ). Улею же выпало представлять камень благодаря кабалистическому приёму, когда после замены гласной roche ( скала, камень ) превращается в ruche ( улей ). Так наш первый камень (première pierre ) — по-гречески πέτρα — предстаёт в образе улья или скалы, ибо πέτρα означает также скалу или утёс и этим словом Мудрецы называют герметического субъекта.

Мало того, вояка, лупящий по эмблематическим сотам, превращает их в бесформенную гетерогенную массу из воска (cire), прополиса (propolis) и мёда (miel) — магму (истинное méli-mélo, выражаясь языком богов, langage des dieux), покрывающую мёдом меч — субститут Моисеева жезла. Это и есть вторичный хаос (second chaos ), результат первоначальной схватки, который мы кабалистически называем méli-mélo , потому что он содержит мёд (μέλι), способный течь (μέλλω), — вязкую и липкую воду металлов (eau visqueuse et glutineuse des métaux). Мастера нашего искусства утверждают, что Делание есть тяжёлый Гераклов труд, когда сначала надо ударить по камню, скале или улью (то есть по нашей первой материи, notre première matière) волшебным мечом тайного огня, чтобы из его, камня, недр потекла драгоценная вода. Дело в том, что субъект Мудрецов — это замёрзшая вода, почему её и называют Пегасом ( Pégase от Πηγάς — rocher, glace, eau congelée ou terre dure et séche, скала, лёд, замёрзшая вода, твёрдая сухая земля ). Из мифов мы знаем, что Пегас ударил ногой по камню, и в том месте тут же забил источник Иппокрены. Слово Πήγασος ( Пегас ) произошло от πηγή, ( source, источник ), так что крылатого коня поэтов часто сравнивают с герметическим источником, приписывая Пегасу основные характеристики этого последнего: подвижность живых вод, летучесть духов.

В качестве эмблемы первой материи (première matière) улей часто встречается в убранстве зданий, где используются элементы герметической науки. Мы видели его на потолке усадьбы Лальмана и среди плит алхимической печи в Винтертуре. Он представлен в одной из ячеек игры в Гусыню (jeu de l'Oie), которая есть, по сути дела, общедоступный вариант лабиринта сакрального Искусства и собрание основных иероглифов Великого Делания» (Фулканелли. Философские обители. — М.: Энигма, 2004. С. 403–404).

(LIX) Ещё раз напомним, рог козы Амалфеи , вскормившей Зевса, — Рог Изобилия .

(LX) Символика этого изображения подробно разобрана, как Фулканелли в « Философских обителях », так и Канселье в его « Алхимии ». Согласно Фулканелли, две катастрофы, потоп и мировой пожар , последовательно сменяют друг друга, обозначая конец цикла: «Всякий период в двенадцать столетий начинается и заканчивается катастрофой. Человечество живёт и развивается между двумя катаклизмами. Вода и огонь, производящие все изменения в материальном мире, действуют в это время совместно, но в противоположных областях Земли. А так как перемещение Солнца — то есть восхождение светила над полюсом — остаётся главной движущей силой катастрофы, каждое полушарие поочерёдно подвергается потопу в конце одного цикла и пожару в конце следующего. И если на юге царит пекло из-за солнца и земного огня, то на север обрушиваются ливни из огромных туч, в которых сконцентрировалась вода, испарившаяся во время пожара. И если в предыдущем цикле наше северное полушарие покрыли воды потопа, то в заключительные дни теперешнего цикла его, надо думать, сожжёт огонь Страшного суда.

Ожидать последнего часа следует без всякой паники. Для большинства он станет часом заслуженного наказания, для немногих же — часом мученичества. Кратко, но определённо ясно, что на одно и то же полушарие, в данном случае наше, поочерёдно обрушиваются два разных бедствия, говорит великий христианский посвящённый апостол Пётр: „Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: „где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения всё остаётся так же“. Думающие так не знают, что в начале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: Потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою. А нынешние небеса и земля , содержимые тем же словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков… Придёт же день Господень , как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят …Впрочем, мы по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда“.