Семен Блюменау - Людовик XV

Велика была роль еще одного фактора. Война оказалась не только долгой и изнурительной, но и крайне дорогостоящей. Государственный долг Франции, и без того большой, возрос на астрономическую сумму в 1,2 млрд ливров. Все вместе взятое и побуждало короля согласиться на такой, лишь на первый взгляд, нелогичный мир в Экс-ле-Шапель. Мирный договор был выходом из положения в 1748 г., но народ не мог простить правящим верхам, что потоки французской крови оказались пролитыми напрасно, а материальные жертвы не дали эффекта. Власть вела себя бестактно, не считаясь с угнетенным состоянием французов, с их болезненной реакцией на произошедшие события. Так, в ознаменование мира, завершившего неудачную войну, организовали празднества. Возмущению людей, прогонявших музыкантов и сжигавших декорации, не было предела. Чувство национальной гордости оказалось задетым, когда государство, обещавшее до того гостеприимство Карлу Эдуарду Стюарту в угоду правящей в Англии Ганноверской династии, арестовало его и посадило в Венсен.

Возросли и экономические тяготы населения страны. Хотя десятину времен войны заменили двадцатиной, потери от этого восполнили с лихвой. Еще в декабре 1747 г. была существенно повышена капитация: на два соля с каждого ливра. Для пополнения казны использовались также займы, королевская лотерея, другие средства [21] 21 MARION М. Macb.auде d'Arnouville: Etudes sur I'histoire du controle general de finances de 1749 a 1754. Geneve. 1978, p. 13. . Между тем ряд провинции стали жертвами недорода хлеба, и, соответственно, дороговизны продовольствия и голода. Нищие и бродяги заполонили дороги Франции, двигаясь по направлению к столице.

Все это неблагоприятно сказывалось на морально-психологическом климате в стране. Кредит популярности, приобретенный королем со времен "мецской истории" и битвы при Фонтенуа, оказался растранжиренным. Появились песенки и стишки, рисунки, изображавшие его в неприглядном виде. Произведенные в этой связи аресты только подлили масла в огонь.

В скором повороте общественного мнения от пылкой любви к Людовику XV до неприязни к нему отчасти "повинна" Помпадур. Народ и буржуа были скандализированы не столько связью маркизы с королем, сколько необычной даже для Версаля расточительностью, ею инициируемой. Людская молва, конечно, не была справедлива к возлюбленной монарха, как и обычно к фавориткам. Но то, что Помпадур серьезно повлияла на вкусы и интересы придворных кругов, несомненно.

Маркиза организовала в Версале любительский театр. На протяжении пяти лет с начала 1747 г. она поставила здесь 61 драматическое и музыкальное произведение. Фаворитка являлась исполнительницей главных ролей и даже ведущих партий в операх. Лучшая любительская актриса страны, Помпадур обнаружила немало талантов среди версальских обитателей. Вокруг участия в спектаклях, возможности играть в оркестре, находиться среди избранных, приглашенных на представление, разворачивалась нешуточная борьба. Аристократы, которым отказывали в приглашении, впадали в неподдельное отчаяние и, порой, отправлялись залечивать раны, нанесенные самолюбию, в свои имения в провинцию. Помпадур удалось то, что не удавалось многим: рассеять, развеселить короля. Людовик стал не только восторженным зрителем, но и активным участником "театрального строительства", соавтором свода правил для версальской труппы, предложенного фавориткой.

Одинаковые увлечения усиливали взаимную привязанность короля и маркизы. Аромат цветов и растений пьянил их. Сады, которые разбивала Помпадур, радовали глаз. Ее тяга к прекрасному имела множество проявлений, тем более, что Людовик не стеснял фаворитку в средствах. Фарфоровые цветы нравились Жанне-Антуанетте не меньше настоящих. Страсть маркизы к фарфору находила отклик в душе монарха, устраивавшего распродажу фарфоровых сервизов в Версале. В подаренной Помпадур деревне Севр было развернуто производство и вскоре севрский фарфор станет широко известным.

Большие материальные возможности метрессы позволяли ей приобретать загородные дома и замки, которые она перекраивала по своему вкусу. При этом находила поддержку у короля, не только ценившего общение с придворным архитектором Габриэлем, но и участвовавшего в проектировании особняков для друзей-герцогов. Возник даже стиль Людовика XV, относящийся, главным образом, к интерьеру строений. Помпезность, монументальность, свойственные архитектуре предшествовавшего царствования, сменились уютом и комфортом. Вместо анфилады проходных комнат предполагалось иное распределение пространства. Теперь оно вмещало вестибюль, салон, кабинет, а, главное, изолированные комнаты, где можно было побыть наедине с собой. Это соответствовало изменившейся ментальности французов, их стремлению к интимизации быта. Что же касается "красивой жизни" верхов общества, то ее непременной составляющей являлась дорогостоящая мебель. Для изготовления использовались и красное дерево, и эбеновое, и другие материалы. Мебель была одновременно изящной и удобной. К услугам заказчиков имелись скамеечки для ног, пуфики, более десятка видов канапе.

Особое место в замках короля и резиденциях маркизы занимали произведения искусства. В единственном возведенном, а не купленном фавориткой особняке Бельвю находилась галерея из картин Буше. Сюжеты его полотен, нарядные, нежные краски создавали легкое, беспечное настроение, чего и добивалась Помпадур. В том же стиле рококо, соответствующем гедонистическому мировидению придворных кругов, был выполнен и интерьер дома.

Некоторые изменения во вкусах Жанны-Антуанетты связаны с посещением Италии ее братом- маркизом Мариньи, возглавлявшим департамент королевских строений. Там как раз шли раскопки погребенных под пеплом Везувия Геркуланума и Помпеи. Находки усилили интерес к античности, что привело к смене рококо во второй половине века неоклассицизмом. Этот стиль нашел отражение в построенном Габриэлем Малом Трианоне, внешний вид и интерьер которого отличались простотой и гармонией. Примечательно, что и Помпадур отвращала мастеров от изогнутых линий и вычурности, свойственных рококо, требовала естественности.

Маркиза немало сделала для людей искусства, обеспечила талантам комфортные условия существования, стимулировала их творческие усилия. Но была и оборотная сторона медали: невероятные траты на свои прихоти. Один только Бельвю стоил 3 млн ливров, а вообще на нужды фаворитки израсходовали 36 924 140 ливров [22] 22 NICOLLE J. Madam Pompadour et le societe de son temps. P. 1989, p. 181. . Обыватели не знали этих цифр, но роскошь била в глаза тем, кто не всегда имел и скудный достаток. Народная ненависть постоянно сопровождала возлюбленную короля и прорывалась в многочисленных пуассонадах (по девичьей фамилии Помпадур — Пуассон) — стишках и эпиграммах, часто неспристойного содержания.