Владимир Рыжков - Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны

Проблема модернизации на сегодняшний день — это прежде всего внутриэлитная проблема. И конфликт, который может привести к ее свертыванию, — это тоже внутриэлитный конфликт. Если делать последовательную модернизацию, то потеряют при модернизации в основном российская бюрократия, крупный монополизированный бизнес и силовые органы. Или те самые политические силы, которые сейчас являются самыми могущественными и стоят у рычагов власти. Возможно, поэтому модернизация никак и не начинается? [31] В главе использованы материалы беседы на радио «Эхо Москвы» с директором Центра исследований постиндустриального общества Владиславом Иноземцевым и директором Центра региональных политических исследований МГИМО, профессором МГИМО Ириной Бусыгиной. А также материалы, подготовленные политическим обозревателем РИА «Новости» Петром Романовым.

19 июня 1925 года постановлением советского правительства Госплану и ведомствам было поручено разработать конкретные планы концессий, с выделением ряда важнейших объектов, представляющих для хозяйства СССР значительный интерес и могущих заинтересовать иностранных капиталистов.

Несмотря на так называемую «ноту Колби», согласно которой западные страны, в частности США, отказывались признать Советский Союз, случаев экономического сотрудничества с западными странами насчитывается немало. В 20–30-е годы в СССР было порядка трехсот пятидесяти иностранных концессий.

Если верить версии о германских деньгах для русской революции, то получается, что западный человек начал вкладывать свои кровные в дело социализма еще до октября 1917 года. Впрочем, это лишь версия. Советский Союз на геополитической карте мира в глазах западного политика выглядел инородным образованием, которое по логике необходимо было прочно изолировать. Именно это Америка и Европа, за исключением еще одной страны-изгоя, Германии, и пытался сделать. Квинтэссенцией такой политики стала американская нота 1920 года, которая провозгласила политику непризнания СССР. Правда, эта так называемая «Нота Колби» — по имени тогдашнего американского госсекретаря — все же оставляла лазейку в области торговли. Нота ставила жесткие препоны на уровне государственного сотрудничества с Кремлем, но не перекрывала кислород частной инициативе. Возможно, в Вашингтоне надеялись, что большевиков образумит сам рынок.

Один из наглядных примеров всемогущества денежного интереса, который преодолевает все политические препоны, — это известная история отношений Москвы с американским «Фордом». Уже в 1926 году на колхозных полях Поволжья и даже Сибири появились американские гости — трактора «Фордзон». Причем, что интересно, в данном случае оплата была произведена не наличными, а в рамках долгосрочного кредита, что для США по тем временам было большой редкостью. То есть и Москва, и сам «Форд» явно настраивались на долгосрочное сотрудничество. Так оно и произошло — «Форд» не только поставил СССР двадцать тысяч тракторов, но и помог построить, с использованием новейших по тем временам технологий, Горьковский автомобильный завод — автогигант социалистической экономики.

Позже нечто похожее повторилось с итальянцами — можно вспомнить ВАЗ и легендарную «Копейку», правда, и этот момент точечной модернизации ни советской экономике в целом, ни отечественному автопрому в частности особо не помог.

Не стоит забывать и про Арманда Хаммера, или, точнее, семейство Хаммеров, чье богатство родилось на базе сотрудничества с СССР. С ними еще в 1921 году был подписан договор о поставке в Россию одного миллиона бушелей пшеницы в обмен на пушнину, черную икру и экспроприированные большевиками драгоценности, хранившиеся в Гохране. В 1922 году была создана русско-американская Индустриальная корпорация, которой было передано шесть текстильных и швейных фабрик в Петрограде и четыре в Москве.

Но в целом в тот период преобладали все же концессии. В 1926–1927 годах насчитывалось сто семнадцать подобных соглашений Страны Советов с западными дельцами, причем удельный вес концессионных предприятий и смешанных акционерных обществ, в которых иностранцы владели частью пая, был значителен: в добыче свинца и серебра — 60 %, марганцевой руды — 85 %, золота — 30 %.

Своеобразной инвестицией в социализм можно считать и Ленд-лиз эпохи Второй мировой войны.

Во времена строительства экспортного нефтепровода «Дружба» расцвел бартер — западные немцы поставляли Советскому Союзу более миллиона труб в год, а взамен получали нефть. Не без помощи Запада СССР готовился и к Олимпиаде-80 — здесь важную роль в строительстве многих олимпийских объектов играли финны. Наконец, даже в голодные горбачевские годы, спасаясь от возможного наплыва социалистических граждан, Запад инвестировал в умиравший СССР необходимые товары народного потребления.

Так что можно уверенно сказать, что идея изоляции Советского Союза оказалась не выгодной ни коммунистам, ни капиталистам.

Некоторые политические лидеры Запада в 20-е годы вполне положительно воспринимали политику НЭПа, в том числе политику концессий. В частности, премьер-министр Ллойд Джордж и канцлер веймарской Германии Вирт говорили: а что плохого? Мы будем инвестировать деньги, технологии, а СССР будет нам поставлять марганец, свинец, золото, пшеницу и другие нужные нам товары. Кстати, эта риторика очень похожа на наш нынешний диалог с тем же Евросоюзом, когда Россия предлагает взаимовыгодное экономическое сотрудничество — сырье в обмен на технологии.

Как показывает вся наша история последних, по меньшей мере 150, лет, наша экономика, как советская, так и нынешняя, решительно не может обойтись без иностранных инвестиций и технологий. Но, с другой стороны, если посмотреть на мировой опыт, то это вполне нормальное явление — без них обходится, наверное, только Северная Корея. В современном мире ни одна экономика мира не может обойтись без иностранных инвестиций и технологий, и российская — не исключение.

По оценкам, проведение полной системной модернизации российской экономики обойдется в три-четыре годовых ВВП России (4,5–5 трлн долларов), которые, конечно, невозможно вложить самим — этих денег у страны просто нет. Кроме того, понадобятся люди — и простые работники, и специалисты, — потому что в России уже остро ощущается нехватка рабочей силы. Деньги нужны огромные, ни одна экономика с такими задачами не справляется без масштабных иностранных инвестиций.

С другой стороны, инвестиции — это далеко не одни только деньги. Может быть, важнейшее, что нужно России, — это, как часто говорят в последние годы, инвестиции в человеческий капитал. Вложения в современную культуру бизнеса. В свое время становление «Вымпелкома» (торговая марка «Билайн») и выход его на Нью-Йоркскую фондовую биржу в 1996 году — первой из российских компаний — для многих стало колоссальной революцией в мозгах. Это было одно из первых открытых акционерных обществ, сделанных строго по западной модели.