Франк Коллар - История отравлений власть и яды от античности до наших дней

Элиты варварских королевств восприняли идею своих предшественников об использовании отравлений в борьбе за власть. Этот факт показывает, что они приобщились к римской политической культуре и подражали имперским нравам, подчас в самых неприглядных их проявлениях. Впрочем, новые хозяева Запада не забыли и своих собственных традиций. Григорий Турекий засвидетельствовал применение франками отравленных стрел во время войны. Подобная практика распространилась и на внутренние отношения. Не слуЧайно в пересмотренном Каролингами варианте Салической правды фигурировал более существенный штраф за покушение, если против врага использовали отравленные стрелы. Причина коренилась, вероятно, в том, что чаще стали встречаться именно такие нападения, в которых риск смертельного исхода был гораздо выше, чем в случае с обычными стрелами.

Наряду и вместе с другими видами оружия, яд находил себе место и в политике. Так, у Григория Турекого можно прочесть истории о кинжалах, обмазанных ядом. Таким оружием в 575 г. закололи короля франков Сигебера; такая же смерть постигла, как считалось, и Хильдебера 11, его сына. Употребление двойного оружия само по себе весьма интересно. Оно означает, что, пуская в ход яд, организаторы не ставили перед собой цель избежать применения силы или скрыть преступление. Ловушка имела место, т. к. убийство короля совершали посетители, явившиеся под видом бродяг. Однако яд здесь выступал гарантией результата покушения. В том случае, если бы кинжал не задел жизненно важных органов, яд компенсировал бы неловкость убийц, неизбежно разлившись по всему телу. Таким образом, из замены насилия отравление превращалось в его вспомогательное средство. Раздиравшие королевство Меровингов конфликты, связанные с кровной местью, разрешались открыто — оскорбление нельзя было смыть втайне. За одним исключением.

В самом деле, конфликты, возникавшие внутри власти, разрешались иногда без прямого физического насилия. В стенах королевских дворцов случались внутрисемейные отравления, и там не ограничивались обмазыванием ядом клинков.

Король франков Хлодвиг ожесточенно боролся со своими соперниками. Ссоры не утихали среди потомков Хлотаря 1. При этом травили противников достаточно редко. Во время «процесса» королевы Двстразии Брунгильды Хлотарь 11 обвинял ее в убийстве десяти королей, и только одно из них было совершено с помощью яда. Да и в отношении этого преступления среди средневековых историков. не существовало согласия. Франкский хронист VII в. Фредегар не имел ни малейшего представления о том, что австразийский король Хильдебер 11 в 595 г. погиб якобы от яда. А вот Павел Диакон, который по времени отстоял от события дальше, сообщал, что Хильдебера убили именно ядом. Точно так же франкский автор ничего не знал об отравлении Теодориха 11 Австразийского в 613 г.; в то время как анонимная хроника VIII в. LiberHistoriaeFrancorum рассматривала такое предположение. Мы не знаем, было ли умолчание Фредегара намеренным, или он действительно ничего не знал.

Вернемся, однако, к Хильдеберу. Двадцатипятилетний правитель Австразии неожиданно умер вместе со своей супругой. Убийство имело целью уничтожить австразийскую ветвь династии и готовилось при дворе Нейстрии. У Павла Диакона написано, что молодой король «умер, побежденный силой яда>> (vi veneni extinguitur). Глагол здесь (extinguere — гаситъ) хорошо соответствует римскому словоупотреблению, что совершенно неудивительно у образованного автора, предвозвестника каролингекого Возрождения. А вот слово vis — сила (vi — ablativus от vis) заслуживает внимания, поскольку показывает, что отравление как бы полагалось на силу, разумеется, не физическую, а неуловимую смертоносную, побеждавшую жизненную силу. Тем не менее у франков обычная грубая vis в убийствах, связанных с кровной местью, применялась гораздо чаще, чем vis veneni.

В истории королевства вестготов яд встречается довольно редко, причем практически нет надежно достоверных случаев. Великий мыслитель раннего Средневековья Исидор Севильский, повествуя о смерти короля Сисибута в 620 г., перебрал классические гипотезы: болезнь, неправильное лечение, яд. Кастильекий источник XIII в. донес до нас сведения об отравлении около 680 г. «бесполезного» короля Вамбы. Этот монарх проявил умственную неспособиость к управлению, и встал вопрос о его замене. У вестготов правители были выборными. При этом как раз в них видели традиционную модель каролингекой монархии, поскольку над ними совершалея обряд помазания. Не из-за этого ли Вамбу именно отравили, ведь библейский завет запрещал поднимать руку на помазанника Божия. Хотя для отстранения вроде бы достаточно было отправить его в какой-нибудь монастырь.

Во второй половине VI в. в Италии появилось королевство лангобардов, где тоже применяли яд. В вестготском примере при помощи venenum избавлялись от безумного и потому опасного короля; речь вовсе не шла о мести за какое-либо оскорбление. У лангобардов мы встречаемся со сходной ситуацией. Яд давал возможность положить конец дурному правлению, избежав при этом сопротивления и не проливая крови. В другом случае правитель оказался жертвой коварства медиков-отравителей, причина которого неясна. В 671 г. король лангобардов Гримоальд повредил себе вену, стреляя из лука. Врачи назначили ему лечение с применением venenata madicamina, которое, по свидетельству Павла Диакона, ускорило его уход в мир иной. Вероятно, впрочем, что писатель лишь передавал слух, порожденный болезнью монарха, а также лексической амбивалентностью понятий «лекарство» и «яд». Если снадобье не вылечивало, мазь не облегчала состояния, а больной при этом имел отношение к власти — мгновенно начинали говорить, что «лекарство было ядом».

Обращение к яду зафиксировано в варварских королевствах и на других уровнях общественной жизни. В силу того, что дошедшие до нас источники составлены людьми Церкви, там описаны главным образом преступления, совершавшиеся в епископских кругах. Григорий Турекий являлся прелатом и, решив создать «церковную историю», описать гонения на Церковь и ее триумф, естественно, проявлял большое сочувствие к страданиям духовных лиц. Он рассказал, как погиб, выпив отравленный напиток, Францилион, один из его предшественников на епископской кафедре Тура. Историк никого не обвинял в смерти епископа и не объяснял, стало ли употребление яда следствием нежелания проливать кровь священника. В «Истории франков» содержится также упоминание о смерти в 575 г. епископа Ангулемского Марахара. Он съел отравленную рыбную голову, приелаиную Фронтонием, который жаждал занять его кафедру. Последний достиг своей цели, но по воле Божьей занимал это место всего лишь один год.