Олег Соловьёв - Русские масоны. От Романовых до Березовского

После недавнего освобождения с Лубянки он мало напоминал уверенного в себе студента. В товарищеском разговоре Николай предпочел не касаться причин случившегося, сообщил о решении никогда не служить в каком-либо ведомстве, посвятив себя всецело научной деятельности. Затем по ходатайству какого-то академического института просил оказать содействие в ознакомлении с архивными материалами по истории США конца XIX в., что было мной охотно выполнено. В результате он вскоре опубликовал статью, оттиск которой подарил мне с теплой надписью. В дальнейшем нам встречаться пе довелось. От общих знакомых стало известно о его быстром продвижении на ниве американистики и о защите докторской диссертации в довольно молодом возрасте, что объясняли содействием КГБ.

В то же время я все больше разочаровывался в избранном амплуа. Угнетала глухая вражда коллектива на почве зависти к чужаку с ученой степенью и опала нового начальства управления, именуемого отныне Историко-дипломатическим. Пожалуй, единственной отдушиной являлось общение с учеными, осваивавшими в нашем читальном зале богатые исторические залежи. Там я встретил и будущую супругу, аспирантку Ленинградского университета М.Р. Арунову. После завершения рабочего дня обычно занимался собственной научной деятельностью. Итогом были две книги и несколько статей, касавшихся внешней политики СССР и отношений между Россией и странами Юго-Восточной Азии, включая Индию, Индонезию, Таиланд, Бирму. Подобная тематика все же представлялась мне недостаточно весомой для докторской диссертации, и я собирался заняться иными сюжетами.

В конце 50-х годов довелось близко узнать академика И.И. Минца, который сделался моим учителем и наставником. Этот замечательный человек внес крупный вклад в новейшую историю страны и международных отношений. Большевик с апреля 1917 г., он начал военную службу простым красноармейцем, а завершил гражданскую войну комиссаром 1-го Конного корпуса червонного казачества при командующем В.М. Примакове. Затем занялся наукой, сосредоточившись на комплексной проблеме Октябрьской революции, боевых операциях красных и белых, иностранной интервенции. При деятельном участии академика появились глубокие монографии о непролетарских партиях эсеров, меньшевиков, кадетов, о монархических движениях. Решил и я подключиться к такой тематике с целью создания обобщенной работы о внутренних противниках советской власти в союзе с западными державами.

Начальство тогда перевело меня в научно-исследовательский отдел Управления. Мысленно я вижу себя в большой комнате за столом у огромного окна, (.нрава трудится Людмила Гвишиани, но левую руку восседает строгая дама в очках, Г. Ерофеева, супруга видного дипломата и мать прославленного в наши дни писателя Ерофеева. Перед каждым лежат груды секретных архивных дел, откуда надо выписывать в особые рабочие тетради нужные сведения. Но заданию руководства МИД мы составляем аналитические обзоры отношений СССР и других держав. Весьма интересная, по изнурительная работа венчается фолиантом в 300— 400 страниц но каждому из периодов с охватом пятидесяти лет. В завершенном и отредактированном виде обзоры тянут на кандидатские, порой на докторские диссертации. Примерно за три года я выдал четыре подобных сочинения и написал несколько больших справок, .за что неоднократно премировался.

Начальству все-таки удалось избавиться от меня, организовав длительную командировку в качестве первого секретаря посольства во Вьетнаме, где я вскоре был назначен советником и пробыл там с 1963-го по 1965 г. Поскольку нет худа без добра, то я сумел завершить основную часть диссертации и подготовил для публикации две статьи. В далеком Ханое до нас дошла весть о смещении Хрущева и приходе к руководст ву партией и государством Л.И. Брежнева, вторым лицом после него стал А.Н. Косыгин. Приехав домой в очередной отпуск, я тяжело заболел и был оставлен на родине.

В ходе перестановки руководящих кадров пост председателя Комитета госбезопасности занял секретарь ЦК КПСС Ю.В.*Андропов, выдвиженец из рядов комсомола, успевший поработать в МИД и послом в Венгрии, где отличился при подавлении контрреволюционного мятежа 1956 г. Близко знавший его мой сокурсник Н. Яковлев пишет не без доли восхищения: «Был он политиком, по преимуществу мечтателем. Но в делах повседневных партизаном порядка и твердости. Не знаю откуда, от чтения или размышлений на основе наблюдений, Юрий Владимирович вы-

вел, что извечная российская традиция — противостояние гражданского общества и власти — в наши дни нарастает». Андропов неоднократно повторял, что «дело не в демократии, он первый стоит за нее, а в том, что позывы к демократии неизбежно вели к развалу традиционного российского государства». Сами по себе диссиденты не были злодеями, но в обстановке противостояния двух противоположных социальных систем «содействовали нашим недоброжелателям, открывая двери для вмешательства Запада во внутренние проблемы нашей страны» 1.

Считая главной внутренней задачей борьбу с диссидентами, шеф КГБ воссоздал в системе своего ведомства 5-е управление во главе с генерал-майором Ф.Д. Бобковым. Через пятнадцать лет тот переметнется в стаи бывших противников и возглавит службу безопасности олигарха Гусинского. Андропов умело выдавал себя за демократа на словах, на деле же покровительствовал националистам от интеллигенции. В своем учреждении ограничился ликвидацией внутренней тюрьмы, куда перевел библиотеку и приблизил отдельных научных работников. Не без его подачи в системе Академии наук был основан Институт США и Канады, выполнявший также задания госбезопасности и военного руководства. Возглавил его любимый консультант Брежнева, срочно увенчанный лаврами академика мой сокурсник Г.А. Арбатов, который взял на должность заведующего сектором получившего некоторую известность трудами по американистике Н.Н. Яковлева.

Почти одновременно по инициативе партийных верхов в МИД СССР было создано Управление по планированию внешнеполитических мероприятий (УПВМ), некий суррогат «мозгового треста», к недовольству честолюбивого министра А.А. Громыко, который всячески тормозил его деятельность. На базе личного опыта берусь утверждать, что оно занимаюсь подготовкой аналитических материалов но крупным международным проблемам. В 1966 г. я получил там должность советника по вопросам американской политики в отношении Вьетнама. Пару лет работа шла на холостом ходу, большинство готовившихся бумаг в лучшем случае доходило до министра, который не давал им хода в ЦК КПСС. Дело пошло на лад только после назначения нашим начальником опытного и энергичного дипломата, зам. министра и кандидата в члены ЦК партии B.C. Семенова, который ранее являлся верховным комиссаром СССР в Германии и пользовался расположением Сталина.