Арлен Блюм - От неолита до Главлита

Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. СПб.: Наука, 1992. (Литературные памятники).

Пнин И. П. Сочинения / Подготовка к печати и комментарии В. Н. Орлова. М., 1934.

Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. В 10 т. М.: Издательство АН СССР, 1949.

Вяземский П. А. Стихотворения и поэмы. Л., 1958. (Библиотека поэта. Большая серия).

Вяземский П. А. Старая записная книжка / Ред. и примеч. Л. Я. Гинзбург. Л., 1929.

Некрасов Н. А. Сочинения. В 3-х т. М.: ГИХЛ, 1959.

Толстой А. К. Стихотворения. Царь Федор Иоаннович. Л., 1958. (Библиотека поэта. Малая серия).

Саша Чёрный. Стихотворения. Л., 1960. (Библиотека поэта. Большая серия).

Эпиграмма и сатира. Из истории литературной борьбы XIX века. Т. 1. 1800–1840 / Сост. В. Н. Орлов. М.; Л.: Academia, 1931.

Русская эпиграмма второй половины XVII — начала XX в. Л., 1975. (Библиотека поэта. Большая серия).

Поэты «Искры». В 2-х т. М., 1955. (Библиотека поэта. Большая серия).

Стихотворная сатира первой русской революции 1905–1907 гг. Л., 1969. (Библиотека поэта. Большая серия).

Основные труды по истории цензуры в России:

Дореволюционная история

Вацуро В., Гиллельсон М. Сквозь «умственные плотины»: Очерки о книгах и прессе пушкинской поры. М., 1986.

Дризен Н. В. Драматическая цензура двух эпох. 1825–1881. СПб., 1916.

Жирков Г. В. История цензуры в России XIX–XX веков. М., 2001.

Лемке М. К. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб., 1908.

Никитенко А. В. Дневник. Т. 1–3. Л., 1955 (далее цитируется — Никитенко).

Розенберг В., Якушкин В. Русская печать и цензура в прошлом и настоящем. М., 1905.

Скабичевский А. М. Очерки истории русской цензуры (1700–1863). СПб., 1892 (далее цитируется — Скабичевский).

Феоктистов Е. М. Воспоминания. За кулисами политики и литературы. Л., 1929; М., 1991.

Советская история

Бабиченко Д. Л. Писатели и цензоры. Советская литература 1940-х годов под политическим контролем ЦК. М., 1994.

Блюм А. В. За кулисами «Министерства правды». Тайная история советской цензуры 1917–1929. СПб.: Академический проект, 1994.

Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929–1953. СПб.: Академический проект, 2000.

Блюм А. В. Как это делалось в Ленинграде: Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки. СПб.: Академический проект, 2005. Зеленое М. В. Аппарат ЦК РКП(б) — ВКП(б), цензура и историческая наука в 1920-е годы. Н. Новгород, 2000.

История советской политической цензуры: Документы и комментарии / Отв. составитель и руководитель творческого коллектива Т. М. Горяева. М.: Росспэн, 1997.

«Литературный фронт». История политической цензуры. 1932–1946 / Сост. Д. Л. Бабиченко. М., 1994.

«Счастье литературы». Государство и писатели. 1925–1938. Документы / Сост. Д. Л. Бабиченко. М.: Росспэн, 1997.

Цензура в СССР Документы 1917–1991 / Сост. А. В. Блюма. Комментарии А. В. Блюма и В. Воловникова. Бохум (ФРГ): Projekt Verlag, 1999; М.: Росспэн, 2004.

До Петра Первого, несмотря на то, что печатный станок возник в Московском государстве почти за полтора века до него, особой нужды в цензуре не было: рукописная книга вообще с трудом поддавалась контролю, печатная же, выходившая на Государевом Печатном дворе, ограничивалась, за малыми исключениями, церковными потребностями и всецело находилась в руках правительства. В древнерусских источниках мы находим, впрочем, несколько текстов, говорящих о попытках установить контроль за чтением книг и предостеречь читателя «от соблазна». Так, уже во вторую известную нам (после «Остромирова Евангелия») русскую рукописную книгу — «Изборник Святослава» (1073 год) — вошло любопытнейшее сочинение под названием «Богословьца от словес». «Чтобы не прельститься ложными книгами, — говорилось в нём, — ведь от этого бывают многие безумные заблуждения — прими этот мой избранный любочисленник повествовательных книг (…) Тем самым имеешь всё, что же кроме того, то не в их числе». Автор, очевидно, следовал завету библейского мудреца Екклесиаста, предупреждавшего: «Слова мудрых — как иглы и как вбитые гвозди, и составители их — от единого пастыря. А что сверх этого, сын мой, того берегись» (12.11–12).

В сочинении помещён перечень 42 книг полезных, «истинных», а затем 24 «ложных», «богоотметных», «сокровенных», — в основном, апокрифов. Чтение таких книг почиталось большим грехом. Устрашающие угрозы на сей счёт содержит «Кириллова книга» (1644 год). «Еретические», «отречённые» книги «отводят от Бога и приводят бесам в пагубу», а посему «потворствующие» такому чтению «отцы духовнии (…) да извергнутся сана и с прочими еретики да будут прокляты…» Католическая церковь, впрочем, не уступала в этом смысле православной: под названием «Index Librorum prohibitorum» (индекс запрещённых книг) почти 400 лет (с 1559-го по 1948 год) время от времени выходил в свет перечень произведений, осуждённых Ватиканом и запрещённых к изданию, распространению и чтению.

С появлением так называемых «гражданских» (то есть светских) книг в эпоху Петра Первого возникла необходимость строгого контроля за их содержанием и со стороны государства.

В 1698 году Пётр выдал голландскому купцу Яну Тессингу привилегию на печатание в Амстердаме книг на русском языке и продажу их в России. Вместе с переводчиком Ильёй Копиевским Тессинг выпустил в 1699–1700 годах около двадцати таких книг.

Из жалованной грамоты Петра I Яну Тессингу (1700 год):

«И видя ему Ивану Тесенгу к себе Нашу Царского Величества премногую милость и жалованье, в печатании тех чертежей и книг показать Нам Великому Государю, Нашему Царскому Величеству службу свою и прилежное радение, чтоб те чертежи и книги напечатаны были к славе Нашему, Великого Государя, Нашего Царского Величества превысокому имени и всему Российскому Нашему Царствию, меж Европейскими Монархи к цветущей наивящей похвале и ко общей народной пользе и прибытку, и ко обучению всяких художеств и ведению, а пониженья б Нашего Царского Величества превысокой чести и Государства Наших в славе в тех чертежах и книгах не было».

Другой указ, 1701 года, устанавливал запрет на орудия письма: «Монахи в кельях никаковых писем писати власти не имеют, чернил и бумаги в кельях имети не будут, но в трапезе определённое место для писания будет — и то с позволения начальства».

Историк русской цензуры А. М. Скабичевский так комментирует этот уникальный в своём роде указ Петра Первого, вошедший даже в «Полное собрание Законов Российской Империи» (т. 4, № 1835):