Арлен Блюм - От неолита до Главлита

Великий английский поэт Джон Мильтон в знаменитой «Ареопагитике» — речи перед вымышленным парламентом «О свободе книгопечатания», опубликованной в 1644 году, писал: « Убить хорошую книгу едва ли не то же, что убить человека…»

И когда, добавим мы, начинают с уничтожения книг, неизбежно заканчивают тем, что уничтожают людей.

Такова печальная логика истории…

Из сотен и тысяч документов Главлита и иных контролирующих инстанций, повествующих о жесточайших преследованиях писателей в годы сталинщины, отберём лишь те, которые касаются цензурной судьбы М. М. Зощенко. Они свидетельствуют о том, что выбор фигуры Зощенко и его творчества в качестве объекта для битья в 1946 году, когда вышло пресловутое постановление ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград», был заранее подготовлен, не случаен и по-своему логичен, если, конечно, в абсурде пытаться искать логику.

«Уполномоченный СНК СССР по охране военных тайн в печати и Начальник Главлита 9 августа 1935 г.

„Секретно“. Особому сектору Ленинградского Обкома ВКП (б) Секретарю ЦК ВКП(б), тов. Жданову А. А.

Главлитом задержан № 8 журнала „Красная новь“, в котором напечатана 5-я часть „Голубой книги“ Зощенко. „Голубая книга“, являющаяся сама по себе крайне бессодержательной болтовнёй развязного мещанина, в своей последней (5-й) части, кроме того, содержит в себе ряд политически вредных рассуждений и заметок. Вся книга состоит из мелких, не связанных между собой случайных хроникальных заметок из истории и литературы и не печатавшихся ранее мелких рассказцев Зощенко. В 5-й части Зощенко, как на подбор, приводит факты героизма террористов: Балмашёва, Каляева, Мирского, Желябова, Лизогуба и др. В длинных рассуждениях Зощенко проповедует христианское непротивление злу, по-обывательски призывает к мирной жизни, к прекращению борьбы с инакомыслящими. В мелкой хронике, наряду с пышными восхвалениями террористов, Зощенко ограничивается лишь следующими беспредметными строчками о Ленине: „17 апреля 1917 г. в Петербург приехал Ленин, и 25 октября 1917 г. с буржуазной революцией было покончено, началась социалистическая революция“. Сейчас листы с материалом Зощенко изымаются из журнала. 5-я часть „Голубой книги“ будет разрешена к печати после коренной переработки» [104] ЦГА ИПД. Ф. 24. Оп. 2-в. Д. 1015. Л. 30. .

Просчёт редакции «Красной нови», в которой книга Зощенко печаталась с конца 1934 года, оказался столь значительным, что внесён был в «Сводку № 2 важнейших изъятий, задержаний и нарушений, произведённых органами Главлита по данным на 1 сентября 1935 г.» [105] Там же. Л.35. . Писатель не мог, очевидно, предполагать, что «Министерство правды» совершит очередной курбет, стремясь переписать историю в соответствии с последними указаниями «Старшего Брата». До середины 1935 года большевики считали себя прямыми наследниками «лучших традиций народовольцев» и гордились этим. Однако после убийства Кирова в декабре 1934 года пропагандистская машина повернула свой курс на 180 градусов. 14 июня «Правда» опубликовала постановление ЦК «О пропагандистской работе в настоящее время», в котором, в частности, говорилось: «Марксизм у нас вырос и окреп в борьбе с народничеством (народовольчество и т. п.) как злейшим врагом марксизма и на основе разгрома его идейных положений, средств и методов политической борьбы (индивидуальный террор, исключающий организацию партии, и т. п.)». Разумеется, цензурное ведомство ревностно стало искоренять в печати даже упоминание имён «бывших героев» «Народной воли». В сентябре вышел даже специальный секретный циркуляр Главлита, предписавший «изъять из библиотек, складов и парткабинетов следующие наглядные пособия»: «70-е годы. Хождение в народ. Картограмма революционных пропагандистов-народников», «Фотомонтаж „Народная воля“», «Фоторисунки „Казнь Александра II народовольцами 1 марта 1881 г.“» и даже репродукции картины Репина «Террорист» [106] Там же. Д.1625 Л.84. .

Купюры в «Голубой книге», вышедшей отдельным изданием в 1935 году, восстановлены С. Печерским, сравнившим её с вёрсткой, не прошедшей так называемый «последующий контроль» [107] См. его публикацию «Цензорская правка „Голубой книги“ М. М. Зощенко» (Минувшее. Исторический альманах. Вып. 3. М., 1991. С. 355–391). . Книга Зощенко печаталась ленинградским отделением издательства «Советский писатель» («Сдана в набор 17.7. Подписана к печати 3.12.1935 г. Ленгорлит № 23 336»). Как раз в этот промежуток времени и посыпались грозные цензурные циркуляры насчёт «Голубой книги», и цензоры, очевидно, удвоили бдительность. С. Печерский в конце своей публикации совершенно справедливо замечает: «Безусловно, для того, чтобы делать серьёзные заключения даже для одного только 1935 г., одной вёрстки „Голубой книги“ недостаточно (поэтому мы не стремились в нашей работе к обобщениям)».

Да, сравнение вёрстки с уже вышедшей книгой, при всей ценности этого метода, всё же не даёт ответа на очень существенный текстологический вопрос: на какой именно стадии — редакторской, главлитовской или «самоцензурной» — были внесены купюры и исправления в текст. Опубликованный выше документ вносит некоторую ясность в этот вопрос — по крайней мере, в отношении судьбы последней части «Голубой книги» («Удивительные события»). Дальнейшие поиски в главлитовских архивах позволят, возможно, выяснить причины появления купюр в других частях зо-щенковской книги.

«Ленгорлит В Обком ВКП(б)

Декадная сводка с 1 по 10.9.1937 г. Нарушения политикоидеологического характера, обнаруженные на предварительном контроле.

МИХ. ЗОЩЕНКО. Избранные повести. Изд-во „Советский писатель“. Цензор Семёнов.

Книга состоит из избранных произведений, написанных М. Зощенко за время с 1920-го по 1935 год. Цензор правильно поступил, сделав в книге купюры вроде таких: „А что до в смысле касается революции, то опять-таки тут запятая. Стремительность тут есть. И есть величественная, грандиозная фантазия. А попробуй её написать. Скажут — неверно, неправильно, скажут. Научного, скажут, подхода нет к вопросу.

Идеология, скажут, не ахти какая! А где взять этот подход? — Где взять, я спрашиваю, этот научный подход и идеологию…“ (с. 150). „А вы говорите: подайте стремительность фантазии. Эх, господа, господа товарищи! Да откуда её взять? Как её приспособить к нашей деревенской действительности? Скажите! Сделайте такую милость, такое великое одолжение. И рады бы, так сказать, раздуть кадило, да не с чего…“ (с. 152).

Эти и подобные им рассуждения автора, звучавшие в своё время, возможно, иронически, сейчас звучат политически неприемлемо и двусмысленно. Всего вычерков и исправлений сделано более чем на 30 страницах.